– Так вот, – продолжал Под, – в любое другое время всё могло бы обойтись хорошо. Она бы вышла, осмотрела всё кругом, может быть, немножко испугалась бы и вернулась обратно… несолоно хлебавши… но здравой и невредимой.
– Но за это время многое произошло, – сказала Хомили.
– Да, – подтвердил Под, – она не знала, потому что никто не сказал ей, что её отца увидели, и что наверху завели кошку, и…
– Они ждали неделю, – сказала Хомили, – они ждали месяц, они не теряли надежды ещё целый год, но с тех пор никто никогда не видел Эглтину.
– Вот что, – сказал, помолчав, Под и внимательно посмотрел на дочь, – вот что случилось с твоей двоюродной сестрой.
Снова настала тишина, только суп булькал на очаге да слышалось, как тяжело дышит Под.
– Это разбило сердце твоего дяди Хендрири, – сказала наконец Хомили. – Он больше никогда не поднимался наверх… боялся найти там жёлтые лайковые туфельки. Им оставалось одно – переехать.
Несколько минут Арриэтта молчала, но вот она подняла голову и спросила:
– Почему вы рассказали мне об этом? Сегодня? Сейчас?
Хомили поднялась, не находя себе места, подошла к печке.
– Мы вообще об этом не говорим, во всяком случае не часто. Но сегодня мы решили… – Внезапно она повернулась к Арриэтте. – Мы должны честно тебе сказать: сегодня твоего отца увидели наверху.
– О!.. – воскликнула Арриэтта. – Кто?
– Ну, кто-то, о ком ты никогда не слышала. Но дело не в этом, дело в том, что…
– Вы думаете, они заведут кошку?
– Вполне возможно, – сказала Хомили.
Арриэтта поставила на пол чашку с супом – она была ей чуть ли не до колен – и уставилась в неё; на её лице появилось какое-то странное, мечтательное выражение.
– А мы не можем переехать? – наконец осмелилась она спросить.
Хомили всплеснула руками и повернулась к стене. У неё перехватило дыхание.
– Ты не понимаешь, о чём ты говоришь! – закричала она, обращаясь к висевшей на стене сковородке. – Червяки, и горностаи, и холод, и сырость, и…
– Но представь, что я вышла наружу и кошка слопала меня. Тогда вы с папой переехали бы? Ведь так? – спросила Арриэтта, и голос её дрогнул. – Ведь так?
Хомили снова повернулась, на этот раз – к Арриэтте. У неё был очень сердитый вид.
– Я тебя отшлёпаю, Арриэтта Курант, если ты не перестанешь болтать глупости!
Глаза Арриэтты наполнились слезами.
– Я только подумала, – сказала она, – что мне тоже хотелось бы уйти отсюда… не слопанной… – И слёзы покатились у неё по щекам.