В памяти Васи воскресли слова Леры: «Ты вспомни свое лучшее мгновение. Потому что оно тебе послано твоим добрым духом. И тогда вместе с воспоминанием к нам придет и он, твой мудрый сильный добрый Дух. Я заставлю его поклясться в верности мне. Велю ему привести моего темного Духа».
Но какое же воспоминание он хотел пережить снова? Он стал как четки перебирать воспоминания в безграничных просторах памяти, словно листая такую же таинственную, как у Леры, книгу, и уже впрочем, с тайным восторгом, знал заведомо, каким оно будет. Усилием мысли соскребывая наслоение краски от первозданного рисунка, эскиза бедующей жизни, в котором по странному неведению появились новые и как будто ненужные краски, он живо воскресил в себе облик своей единственной любимой. Возлюбленной. Свою несравненную девушку, которую подарили ему как волны Тихого океана, так и волны фантастической мечты. И только он явственно представил это, как темная фигура замерла, а глаза Леры сомкнулись на помощнике, переживающем по-новому чудное и прекрасное прошлое. Она напряглась и приготовилась, и та темная фигура словно подначивала ее, словно подхватывала за руки…
Василий увидел ее, как живую. Он хотел вслух назвать ее имя и мельком, кратким взглядом вперед включил незначащим фрагментом и это настоящее – загадочно улыбающуюся Леру. В ее чертах он увидел что-то знакомое. Знакомое по тому феерическому голубому светы мечты, наиболее очевидной и совокупной с той дивной мелодией про синее небо, иней и девушку, которая только одна и нужна… Танец Леры, танец той, что была дороже всего… вдруг как-то странно все перемешалось, и он немного растерянно посмотрел вперед – стремительный бросок сильного гибкого тела повадил его навзничь. Властные губы впились в его рот. Эти губы, то мягкие, то жесткие, то обволакивающие сладостью, напомнили тот первый поцелуй… Он принял его и ответил…
4. Твоя энергия лидерства
Сплошь и рядом, как пирожки из печки, вылетают новомодные амбициозные доктрины, которые покушаются растолковать нам, недотепам, секретное знание успешных людей, начинающего, как правило, с очень тонкого умения что-то желать правильно. Мало желать нельзя, много – тоже, а, чтобы знать середину, надо хоть раз рвануть к высотам.
Из чего же складывается точное и четкое подчинение собственной жизненной силы руслу могучей реки жизни? Той реки, что несет к обильным и скудным берегам, что выбрасывает на остров одиночества и погружает на дно, что становится стартовой площадкой для тех, кто сумел расправить собственный парус и опередил общее движение? А ведь можно, не мудрствуя, не напрягаясь, проплыть всю жизнь пассажиром третьего класса, усыпленным, успокоенным, одурманенным, подчиненным чужой воле.