Только бы система не выдала совет
поддаться. Я лучше нарушу рекомендацию, чем полезу на эту потную
бабенцию с гнилыми зубами. Пусть мне руку ломает. Потреплю.
А события тем временем приняли совсем
уж плохой оборот. Бабища с жалобным скрипом стула подвинулась,
перегораживая мне дорогу, ехидно улыбнулась и смерила меня взглядом
с ног до головы.
— Не спеши.
Я внутренне скривился, ощущая себя
неигровым персонажем в пошлой ролевой игре. Мужчинам здесь свободу
воли не давали. А приличные мужчины сидят в светлице и не
шарахаются по трактирам. И потому субличность книгочея максимально
пыталась соответствовать этому моральному принципу.
Тишина затянулась, а потом я
вздрогнул. В стол с грохотом вонзился здоровенный кинжал, а затем к
нам подошла ещё одна женщина. Не из ватаги. В кольчуге и с серым
шерстяным плащом в скатку на плечах, словно солдатская шинель.
— Он со мной, — произнесло новое
действующее лицо.
Я улыбнулся. На шее у молодой высокой
воительницы болталась цепочка с жетоном прогрессоров. Наёмница. Из
местных. Работает на нас.
«Биометрические данные
подтверждены. На имя субъекта зарегистрирован договор на оказание
услуг».
Вата́жница смерила пришлую взглядом,
раздумывая, стоит ли ввязываться в драку. С одной стороны, тружениц
каменоломни здесь почти десяток, с другой — кроме ножей, у них
ничего не имелось, а наёмница была вооружена лёгким фальшио́ном,
висевшим в простых ножнах на перевязи, и парой топориков, заткнутых
за широкую портупею. Из защиты — небольшой круглый щит, по размеру
чуть крупнее кулачного ба́клера, и кольчуга длиной до колен поверх
простёганной войлочной куртки.
Девушка не столь широкоплеча, как
работница, но ростом не уступала. То есть, она возвышалась надо
мной на добрых тридцать с лишним сантиметров. И надо признать,
имелось в ней некое обаяние, которое не портил даже тонкий шрам,
идущий от левой стороны рта к уху, словно кто-то пытался ей
вырезать улыбку, но сделал работу наполовину. Сдох, наверное.
Около десятка каштановых кос
спускалось до поясницы. И в каждую вплетено по медной бляшке.
— Чё такая дерзкая? — нехотя начала
ватажница, стараясь не уронить лицо во время отступления.
— Жрать захочешь — не так одерзе́ешь,
— спокойно ответила наёмница, а потом вынула нож из столешницы и
сунула в ножны, висящие на правом бедре.