— Утром, любезный, — протянул я.
Трактирщика понять можно: он и так
работал не покладая рук, а если мы его кинем с деньгами, будет
неприятно, тем более что свежее мясо стоило дорого.
«Система, фоновая запись
происшествия на реке проводилась?»
«Запись в режимах сна не
осуществляется», — прошептал внутренний голос. После его слов
я ущипнул себя за бок. Боль чувствуется. Значит, сбоит мой проц.
Глючит напропалую, и доверять ему нельзя. А кому можно? Здравому
смыслу.
— Выпьем за доверие? — произнёс я,
чувствуя рядом тёплый бок Катарины.
— Наливай, — криво улыбнувшись,
ответила она.
Наутро настроение было подавленным.
Все эти убийства и злые духи снились ночью в кошмарах. Я несколько
раз просыпался в холодном поту: всё казалось, что в темноте что-то
шевелится и готовится напасть. Я даже фонарик не выключал.
Система заткнулась и перестала
оповещать. На все запросы отвечала неизменно, что я в фазе сна. И
дальше спрашивать её было без толку. Лучше уж пусть совсем
молчит.
Рассвет встретил с таким облегчением,
словно от солнца зависела сама жизнь. Катарина тоже просидела до
утра рядом с кроватью, но стоило проснуться, умчалась по нужде,
кинув мне на кровать заряженный пистолет.
Одежда за ночь не просохла, и
пришлось скрепя сердце надевать сырую. Благо более тёплый климат
подарил хорошую погоду.
— У вас всегда такие убийственные
ночи? — спросил я, когда Катарина вернулась и пришла моя очередь
схватить мыльнорыльные принадлежности.
Но вместе с ними я достал бинт и
протянул девушке.
— Нет, — осипшим голосом ответила она
и начала наматывать его на руку. Катарина лишь немного покрутила
перед этим моток белой ткани, разглядывая диковинку. — Обычно
грешни ведут себя тихо. Видимо, не яси, кто-то потревожил Гнилой
Березняк. Грешни от крови ум теряют. Видимо, не яси убили кого-то
по дороге.
— Понятно, — пробурчал я, поглядев на
красный шнур на поясе девушки и вспомнив ночную зависть.
При этом отметил, что наёмница
перешла на какой-то сленг. «Видимо, не яси». Дословно это может
означать негативное отношение к чему-то неизвестному. А грешни —
это какие-то духи. Но Катарина до этого говорила практически
академическим местным языком, так сказать, уставным, который нам
давали во время занятий. И вообще, она хорошо образована, но это
вполне понятно. Она же паладинша, пусть и недоучка.