Предатели были и будут во все времена. И какие бы славные деяния они не совершали в своей жизни, люди запомнят их по этому единственному поступку. Гарпаг, полководец Астиага, предал своего царя, повернул войско против тех, с кем еще недавно поднимал заздравные чаши. Говорят, сделал он это в отместку за страшное злодейство Астиага (тот будто бы приказал убить и сварить Гарпагова сына, а потом подать к столу, за которым сидел ничего не подозревающий родитель). Правда некоторые уверяли, что все это выдумал сам Гарпаг, которому не нравилось служить Астиагу. А может, он специально распустил эти слухи, чтобы оправдать свое предательство, щедро оплаченное Киром – владыка сделал его одним из первых лиц в своем царстве. Однако точно никто ничего не знал, а если и знал, то помалкивал: у царя повсюду были свои шпионы – его «глаза» и «уши». За нескромные речи в два счета можно было лишиться головы. Но мидяне не забыли ни предательства Гарпага, ни своего унижения – их царем стал какой-то захудалый персидский царевич из захудалого персидского рода, которого они и знать-то до сей поры не знали. Даже те из них, что перешли на службу к персам, и пели царю дифирамбы, на дух не переносили предателя Гарпага. А уж сторонники прежнего царя, у которых Кир отобрал все имущество и раздал своим вельможам, только и мечтали, как бы скинуть персов со своей шеи.
Поэтому вполне понятно, что Кир не баловал старую столицу своим вниманием. И в те редкие моменты, когда он появлялся в Экбатане, у дворца собирались толпы простого народу, чтобы поглазеть на владыку. Им-то делить с персами было нечего. Будь ты персом, мидянином, или иным подданным Персидского царства, если у тебя нет сундуков, набитых серебром и драгоценными каменьями, или влиятельной родни при дворе, тебя ждет один удел – тяжкий труд до скончания века. Люди пользовались любой возможностью, чтобы как-то оживить свое безрадостное существование, получить хоть малую толику от того громадного богатства, которыми владели царь и его приближенные.
Вот и сегодня народу на площади было видимо-невидимо. К этому времени мальчики обошли едва ли не весь город, который был, в общем-то, невелик. Побывали на улицах кузнецов, ковавших короткие железные мечи акинаки2 , шорников, готовивших упряжь для лошадей, каменщиков и ювелиров. Посмотрели представление акробатов, послушали, как играют странствующие музыканты. Возле харчевен толпился народ: горожане, приезжие купцы, царская челядь, солдаты. Однако милостыню братьям никто не подавал, наоборот, их отовсюду гнали, мол, своих попрошаек полно, не хватало еще и пришлых кормить!