— Ну что вы, Марк, какие секреты? — Джо
расплылся в улыбке. — Никаких секретов, просто нужно
любить и ценить друг друга.
— Это невероятно, волшебно и так необычно,
вы позволите? — я подхватил Кэмела под руку
и потащил из зала, чтобы ненароком не разбудить всех
счастливчиков, потому что даже большая доза транквилизатора
не будет действовать вечно.
— А куда мы идем? — бесхитростно спросил
Джо.
— Мы идем туда, где никто не сможет вас перебить,
и вы сможете в полной мере поделиться рецептом
всеобщего счастья с нами, а также с огромной
аудиторией наших замечательных зрителей.
Как-то так получилось, что мы снова завалились
в кабинет неизвестной мне мисс Браун. Я почти силой
заставил Джо сесть за стол, а сам расположился напротив.
Регган встал сбоку, чтобы в объектив попадали мы все
вместе: и я, и Джо, и стол между нами.
С другого края примостился причитающий Лео, который постоянно
меня отвлекал своим бубнежом о несправедливости этой никчемной
жизни.
— Итак, мистер Кэмел, что вы намерены сделать, чтобы
все жители нашей прекрасной страны нашли счастье в добре
и взаимопонимании? — широко улыбаясь, задал я свой
первый вопрос.
Всё интервью заняло примерно час. Джо было не заткнуть,
и мне оставалось только поддакивать и, улыбаясь,
вставлять остроумные ремарки.
Прервал нас шум, раздавшийся в коридоре. Значит, действие
транквилизатора подходило к концу. Пора было сваливать
отсюда.
— Всего хорошего, мистер Кэмел, — я снова потряс
его руку. — Вы нас сегодня просто невозможно порадовали.
Скажите, не на камеру, а зачем вы пришли
сегодня во дворец, если это конечно не секрет?
— Ну какой секрет, что вы, Марк, — махнул
рукой Джо. — Просто президент Янк обещал мне презентовать
некую древнюю лампу, но в свете моего теперешнего
состояния, я считаю это неактуальным.
Каким образом я не свалился на пол,
а продолжал улыбаться, пока бежал к двери, волоча
за собой Лео, еще надолго останется для меня загадкой.
А с Янком мы очень обстоятельно побеседуем, когда
эта мразь очухается от своих фиолетовых глюков.
— Где лампа, гад? — процедил Регган, когда
мы бежали по коридору к приемной президента,
из которой была неплохая возможность отступить, если нас снова
зажмут в угол.
— В приемной на полу, — наморщив лоб,
сообщил Леонардо, в глазах которого всё чаще и чаще
проскальзывали ярко-синие искры.