Остановился. Глянул на то, что осталось от крысы, и вонзил в неё зубы. Он рвал мясо, но не откусывал и не глотал. Сплюнув под ноги и утерев окровавленный рот, мальчик бросил тушку к подножию дерева, а потом сам по-обезьяньи забрался на самую вершину, приник к стволу, слился с ним и приготовился ждать. Главное, чтобы друзья не обнаружили себя.
Тягостно проходила минута за минутой. Лес жил своей жизнью. На протоке, в теплой воде, резвилась мелкая рыбешка, жабы исполняли свои ночные серенады, изредка лесная птица пролетала по-над берегом, высматривая добычу. Вот и месяц показался из-за вершин вековых деревьев. Осветил божий мир, разогнал нечистых духов и, собрав вокруг себя крупные и мелкие звезды, продолжил рассказывать историю сотворения мира. Он помнит всё. Было бы кому слушать. А звезды притихли, перестали легкомысленно переглядываться, проявив уважение к старику. Они еще успеют повеселиться перед самой утренней зарей, а некоторые самые смелые как с ледяной горы помчатся вниз с небосклона. Ух, и весело!
Ухнул филин и замолк на полуфразе, жаба, только что взявшая высокую ноту, поперхнулась и всем своим раздутым телом плюхнулась в воду. Вот ветка орешины качнулась против дуновения ночного ветерка. Ополк напряженно вглядывался в тени под деревом, на котором схоронился.
Прелагатай! Еще один! Идут по следу. Мальчику стало понятно, что враги их выследили! Они шли по их следам, и никакие его уловки не помогли. Посмотрим, что сейчас будет.
А прелагатаи остановились, закрутились на месте. Слышно было, как они втягивали носами запахи. Один из преследователей опустился на колени и как собака начал вынюхивать следы. Но в нос бил запах свежей крови крысы. На коленях прелагатай добрался до дерева и обнаружил истерзанную тушку зверька. В неверном свете месяца он пытался разглядеть следы зубов, но тщетно. Отбросив тушку, лазутчик поднял голову к вершине дерева. Голый ствол. По такому взобраться мудрено. Да и спрятаться средь бедной листвы негде.
Лазутчики сошлись у голого дерева, о чем-то посовещались и повернули в ту же сторону, откуда пришли.
Вновь наступила тишина. Слышнее стали шорохи листвы, треск веточек, по которым прыгали невидимые зверушки, завела свою песню жаба, её поддержали и другие жительницы протоки.
Но Ополк сидел на дереве как приклеенный. Куда торопиться? Им теперь до утра отсюда не двинуться. Так лучше уж оставаться на своих местах, чем шарахаться по ночным дебрям.