«Он как солнце светил для всех и ни для кого. Захочешь лететь навстречу – скорее всего замерзнешь в пути, а подлетишь слишком близко – сгоришь дотла» – Ещё одно непонятное умозаключение. От куда все это берется? Ответа на этот вопрос я так и не получила.
В этот раз спасителем меня от своих мыслей стало время. Оно напомнило мне, что пора идти купать детей. И мы неспешно пошли вдоль заросшей тропинки, приводившей нас к отремонтированному старому душу. Владимир купал мальчиков моего отряда, поэтому мы всегда ходили вместе. Но общение не задавалось, да и оно нам не нужно было.
Искупав всех, мы все тем же неспешным шагом двинулись в сторону лагеря. Я первая прервала молчание:
– Слушай, сейчас нужно ещё идти накрывать…
– И? Ты хочешь, чтобы я пошел? –Его реакция позабавила меня и вызвала искренний смешок. Возможно первый за весь поток.
– Было бы не плохо, но нет. Последи за детьми, пока меня не будет, пожалуйста.
– Хорошо. – Мы обменялись любезными улыбками. Но меня все же интересовало, о чем он думает и куда смотрит.
«Я не видела его глаз, либо просто не обращала внимание. Он постоянно в очках» – почему я об этом подумала? Слишком много вопросов, которые я задаю сама себе. Внутри нарастающим шаром вновь зарождалось чувство, но уже не гнева, желания. Желания попросить снять очки, чтобы просто ответить себе на вопрос, мучавший меня на протяжении всего нашего мини общения: «Куда он смотрит, когда разговаривает со мной?». В детстве мама говорила, что во мне живет маленький чертенок, которому мешает жить его любопытство. Я постаралась пресечь свою прихоть:
– «Потакая желаниям мелких чертей, ты приоткрываешь дверь перед самим дьяволом, Настя. Угомонись!». И оставив все свои мысли, молча ушла.
На следующий день напряжение в моем сознании начало давать сбои. Помимо рутинных обязанностей, которые мы делаем каждый день, к ним добавилось еще и написание отчета за всю смену.
«Почему этим должна заниматься я? Я обычная вожатая, а не воспитатель!» – но, так как моя воспитательница добывала свой выходной, выбора у меня не было. Потратив последние нервы на то, чтобы накричать на детей, в попытках заставить их убрать свои комнаты и корпус, я все-таки села за отчет. Последней каплей, сломившей меня стал приход медсестры, начавшей кричать на меня: