Надя почти успела добежать до Стеши, когда та упала и больше не поднялась. Из больницы Стешу выписали через неделю. О случившемся с нею писали многие газеты, хотя она и старалась как могла избегать общения с настырными журналистами. Поэтому писать им приходилось больше по пересказам деревенских жителей, хотя это их нисколько не смущало.
Всё то, что произошло в ту зимнюю ночь, ей хотелось забыть, и как можно быстрее. Однако, чем дальше, тем чаще перед нею возникали всё новые и новые картины той страшной ночи. Толи услужливая память подсказывала то, что она видела, но не запомнила из – за стрессового состояния, толи разум сам домысливал то, чего на самом деле не было и быть не могло, но всё теперь виделось несколько иначе. Стоило закрыть глаза, как перед нею опять возникал старый волк. Он то сидел, глядя ей в глаза, то стоял на поваленном дереве и выл на луну, такую огромную и близкую, словно она находилась не высоко в небе, а висела, запутавшись в ветвях старого дуба, росшего на краю оврага.
Чем дальше, тем сильнее она верила в то, что преследовавшая их стая действовала заодно с защищавшим её вожаком. И не нападала она, а, наоборот, помогала ему направлять её в овраг, на помощь волчице. Ещё ей казалось, что в полусне она чувствовала тепло от лежавших рядом волков, согревавших её своими телами. Иначе как объяснить то, что, проспав на снегу несколько часов в лютый мороз, она не только не замёрзла, а даже не обморозилась. Когда она проснулась, рядом не было никого. А может, никаких волков не было вообще, а водила по её кругу какая – то тёмная нечисть… Стеша долго выбиралась из оврага, не раз забираясь по сухому сыпучему снегу до половины крутого склона и скатываясь обратно. И опять ей виделись серые тени, мелькавшие неподалёку до тех пор, пока она не вышла навстречу искавшим её людям. Все свои сомнения и догадки Стеша держала при себе. Как всё было на самом деле, теперь уже не узнаешь, а делиться своими фантазиями ей не хотелось ни с кем. Не хотелось, чтобы люди думали, будто она повредилась рассудком, и смотрели на неё, как на прокаженную.
Зима близилась к концу. Прошла февральская оттепель, побаловав недельку южными ветрами, заметно прибавившимся днём и ярким солнышком, а потом опять завьюжило. Однажды, в такую – же метельную ночь, ей не спалось. Она сидела перед телевизором в стареньком кресле, и бездумно щёлкала пультом управления, переключая каналы. Митяй, как всегда, опять где – то загулял. В последнее время он стал вести себя ещё хуже. Пил без просыху и откровенно над ней издевался. Не мог простить, что люди встали в её защиту. А главное, вся деревня теперь потешалась над тем, как бабы насовали ему толкунов.