– А, господин констебль, – произнёс мужчина. Однако руки не подал. Тогда нечасто можно было увидеть, чтобы цветной жал руку белому.
Папа протянул ладонь, доктор Тинн удивлённо перебросил полотенце через плечо, и они пожали друг другу руки.
– Думаю, знаете, зачем я здесь? – спросил папа.
– Знаю, – кивнул доктор Тинн.
Когда он подошёл ближе, я понял, какой доктор Тинн на самом деле огромный. Должно быть, под два метра, да ещё с широченными плечами. Доктор носил короткую стрижку и усики – тонкие, как лезвие опасной бритвы. Чтобы их разглядеть, нужно было тщательно присмотреться.
– Вижу, с супругой-то моей вы уже знакомы, – сказал доктор Тинн.
– Ну формально ещё нет, – ответил папа.
– Знакомьтесь, миссис Тинн, – произнёс доктор.
Миссис Тинн улыбнулась и вышла.
Папа с мамой называли друг друга по имени, но в те годы было вполне обычным делом, чтобы супруги обращались между собой с соблюдением всех формальностей, по крайней мере на людях. Однако я-то к такому не привык, и подобное обращение казалось мне диковатым.
– Тело вы уже осмотрели? – спросил папа.
– Нет. Вас дожидался. Подумал – заместо того, чтобы тащить её сюда, проще будет сходить в ледохранилище. Там всё и провести. Вот захвачу кое-какие нужные штуки, да и пойдём. И скажите мне, где нашли тело-то. Хотелось бы знать кой-какую подоплёку.
– Как скажете, – согласился папа.
Доктор Тинн задумался:
– А что с мальчиком?
– Пару часов пусть сам погуляет, – сказал папа.
У меня оборвалось сердце.
– Ну тогда ладно, – доктор Тинн снял пиждак со спинки стула. – Пошли.
Ледохранилище находилось в большом обветшалом на вид амбаре; когда-то был он выкрашен белой краской, но теперь она вся посерела и пооблупилась. Узкое крыльцо было сложено из свежей древесины – больше ничего нового в этом здании не имелось.
Я знал: внутри пол ледохранилища посыпают опилками. На них штабелями громоздят крупные ледяные глыбы. Ещё там есть стол – на нём от них отпиливают ледышки поменьше, а их потом взвешивают на пружинных весах и спускают по жёлобу в телегу или в кузов грузовика. А лёд такой холоднющий, что если потрогать его рукой, то обожжёшься, а ладонь к нему прилипнет.
А ещё там есть тело. То самое тело, которое я нашёл.
Когда мы подошли к ледохранилищу, у папы вырвалось:
– Вот те раз!
На крыльце, одетый в запылённый белый костюм с брызгами грязи на туфлях и штанинах, сидел и обмахивался соломенной шляпой доктор Стивенсон.