– Слушай, Витёк, – заплетающимся языком промямлил новоиспечённый папаша. – Пойдём выпьем за мою Иришку!
– Мне кажется, что ты уже достаточно за неё выпил, ей такую меру никогда не одолеть, – пошутил Просин.
– Не понял! Ты меня уважаешь?
– Иначе я бы не пришёл.
– А если уважаешь, тогда пошли выпьем!
– Извини, Олег, но пить я с тобой не буду, да и тебе больше не советую.
– Тёти-моти, смотрите какой праведник выискался! – вмешался в разговор подошедший Ёлкин. Он давно искал с кем бы зацепиться и подраться. Клавка сбежала детей укладывать. А Павел, миновав стадию “Пей!” и дошедший до кондиции “Бей!”, сейчас курсировал от одной группы к другой ища на ком можно почесать кулаки. Засаленный ворот его красной рубахи был расстёгнут, на впалой груди поблёскивал оловянный крестик.
Просин промолчал, потом пожал Олегу руку и сказал:
– Ещё раз поздравляю с рождением дочери! Спасибо тебе и Вале за отличный праздник! Мы с Алей пойдём.
– Что противно с нами? Тебе западло с такими, как мы общаться? – Ёлкин схватил Виктора за ворот пиджака и замахнулся сжатым кулаком, но Олег схватил его за руку и они дружно завалились у ног Просина.
Подняв друга, Виктор протянул руку, пытающемуся встать, Ёлкину, но тот отмахнулся от неё, как от страшной заразы и злобно прорычал:
– Пошёл ты со своей монашкой к ….. матери! Нечего тут нам православным крестианам мозги пудрить. Я ещё до вас доберусь! Мразь американская!
Он с трудом встал на ноги, продолжая выкрикивать угрозы, шатаясь и спотыкаясь, побрёл домой.
Ива плохо разбиралась в религии, да и знать не знала, что это такое, но злобу она ненавидела всем своим нутром, поэтому ей было неприятно, когда рядом ругались. Казалось, чего им не хватает: солнце для всех светит одинаково, рядом пруд – воды навалом, земля в этих местах жирная и плодовитая. Так нет, всё что-то выясняют, из-за чего-то ругаются, что малые, что большие. Чего этим людям надо? – думала Ива, шелестя тонкими листочками над чёрной гладью, усыпанного звёздами пруда.
“Радостное сердце делает лицо весёлым, а сердечная боль поражает дух”(Притчи 15:13)
Дима Сидорчук рос хилым мальчуганом, которого неохотно брали в свои команды деревенские ребята во время игр. Да и не особо ему хотелось играть, не любил он пустое времяпровождение, каковым считал развлечения. То ли дело с отцом в колхозный гараж сходить, да прокатиться на новеньком уазике. Его отец был личным водителем председателя колхоза. Димка готов был весь день просиживать в гараже. Он плохо учился в школе, но к восьмому классу знал практически всё об устройстве автомобиля. Помогая отцу и внимательно следя за всем, что тот делал, когда чинил или обслуживал машину, юный Сидорчук стал настоящим спецом в автомобильном деле. Он твёрдо решил, что это его призвание и с нетерпением ждал, когда сможет заняться любимым делом по-настоящему.