– Я так понимаю, сплетен вам уже нарассказывали более чем достаточно? – Она изобразила пренебрежительную гримаску. – Поэтому, если бы я и сказала «нет», вы бы мне все равно не поверили. Да, у нас с ним одно время были кое-какие отношения, хотя вовсе и не те, о чем вам, возможно, уже наплели.
– То есть чисто платонические… – с утвердительной иронией кивнул Крячко.
– А вам подробности очень важны? – выделив слово «очень», язвительно уточнила Ирина.
– В известной мере – да, поскольку меня интересует последний день его жизни – двадцать седьмое марта этого года. – Стас изобразил мефистофельскую улыбочку. – Ирина Матвеевна, спрашиваю сугубо официально: Вертянин из ресторана «Эльф и тролль» уехал один или с кем-то еще? Прошу не спешить с ответом. Помните, что, если потом вдруг откроется, что вы дали не совсем объективную информацию, это может иметь не совсем позитивные последствия.
Суконцева, несколько помрачнев, некоторое время о чем-то думала, после чего заговорила уже без намека на хоть какой-то апломб:
– Да, в тот вечер у нас намечалось свидание у меня дома. Когда Андрей собрался уходить, он подал мне условный знак, и я, чтобы не привлекать к себе внимания, вышла из ресторана первой. Потом вышел он, мы сели в его машину и поехали ко мне домой. Но когда мы уже подъезжали к дому, ему кто-то позвонил. Он посмотрел на монитор и, как мне показалось, очень удивился – видимо, номер высветился незнакомый. Что и кто ему говорил – я не знаю. Помню лишь, что он сердито нахмурился и сказал что-то наподобие: а вы о чем раньше думали? Потом подумал и сказал, что сейчас подъедет.
– А вы его ни о чем не спросили? – прищурился Станислав, отчего-то вдруг поняв, что здесь его собеседница основательно привирает.
– Н-нет… – помотала та головой. – Я слишком хорошо знала его характер. Он не любил, когда кто-то лез в его дела. Конечно, спросила, каковы его дальнейшие планы. Ну, он сказал, что постарается через часок обязательно ко мне заехать. Только я почему-то уже тогда чувствовала, что он не заедет.
– А когда вы узнали о том, что с ним случилось?
– На следующий день, придя на работу. Вошла в вестибюль, увидела портрет Андрея в траурной рамке, и ноги подкосились… – Суконцева грустно улыбнулась. – Вот, собственно, и все, что я могла бы вам сказать.