Навеки проклятый,
Черников
Это письмо Ирина сжимала в руках после прочтения, его она сожгла в камине вместе со своими воспоминаниями. Не мудрено, что ее мучала невыносимая боль, сжигающая все внутри, словно миллионы кинжалов вонзились в ее тело, словно в нее выпустили тысячи пуль разом. Боль не отступала и ночью, все внутри горело – горело и желание жить.
Она очнулась и пришла в себя, когда за окном замелькала Москва. И вот, экипаж Ирины подъехал к подъезду ее самой близкой подруги, и ей на мгновение стало легче.
Татьяна вылетела в парадную навстречу любимой подруге. Это была привлекательная молодая девушка, одетая в темное, что контрастировало с ее белесой кожей; очаровательный ротик улыбался и ласково произносил слова утешения, а большие зеленые глаза были полны сочувствия. Тонкой фигуркой она прижимала подругу, словно пытаясь отгородить ее от всех бед.
– Будь он проклят! Чудовище! Он будет гореть в аду не единожды, помяни мое слово! – Она говорила громко, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. – Ну же, проходи, милая, проходи! Твоя спальня готова, я обо всем позаботилась.
Они присели в гостиной, куда подали чай и десерты.
– Танечка, я так благодарна тебе… – Ирина взяла руку подруги и нежно потрясла ее.
– Что ты такое говоришь, бессовестная! Мой дом – это твой дом, ты же знаешь! Оставайся, сколько пожелаешь. Александра практически никогда нет, и я обычно ужасно загружаю себя хлопотами, но наконец-то мне будет отрадно! Потому что ты будешь со мной! Столько мы всего придумаем…
– Я не могу вернуться в ту проклятую квартиру. Там же все мои вещи, Господи…
– Мы отправим слугу, дорогая. Это пустяковина! Сущая пустяковина. Однако же эта квартира так тебе нравилась.
– Я бы сожгла ее, а заодно и свою память.
– Как же он посмел… – Татьяна не могла сдержать накопившуюся злость. – Все, что ты для него сделала, все, что ты ему прощала не стоит того, чтобы сознаться, глядя тебе в глаза?
– Я знала, что так будет, Татачка.
– Но ничего же не предвещало беды, так?
– Так. За исключением того случая, когда он не женился на мне в прошлый раз. Я должна была это предвидеть. Он уже уничтожал меня. Это ритуал, – последовал нервный смешок; она сидела спокойно, говорила ровно, затем закурила. – Ничего? Меня, разумеется, не успокаивает курение, просто дым туманит голову, и я на несколько минут могу не думать о той яме, в которой нахожусь.