Кто может являться гарантом экономического и других интересов общества, сели и само общество сегодня не представляет у нас единого политического организма. Как может это общество получать преференции от хозяйственной деятельности и финансовых механизмов экономического стимулирования самой этой деятельности, не имея ни политического голоса, ни политической единой воли, не обладая возможностью контроля за деятельностью замкнутой корпорации, приватизирующей права на управление государственным организмом, нашедшим свое исторически обусловленное оформление в политических и географических границах России, превращающая само государство в механизм реализации личных эгоистических стремлений?
Современная либеральная мысль, не смущаясь фактами, вопиющими об обратном, утверждает, что сама демократическая система есть гарант народного участия в политической и экономической жизни страны, гарант контроля за органами власти. Но ведь опыт последних двух столетий, у нас и в Европе, показал, что именно в этой политической системе закономерно зарождается и крепнет та структура, которая позволяет замкнутому сообществу эгоистов узурпировать в свою пользу весь государственный организм, оставив народам лишь иллюзию соучастия в политической судьбе страны, иллюзию контроля за властью, за правилами и нормами хозяйственной и финансовой деятельности руководящего слоя.
В последние десятилетия не было более популярной политической темы, чем демократия. Но не было сказано самого главного о ней. Демократию определяет не форма государственной власти, а степень соучастия народа в политической жизни страны, в государственных делах, в своей судьбе.
Самым демократичным строем в нашей истории была монархия московского периода. Самым недемократичным строем рискует оказаться наша современность, разделив лавры первенства с ленинско-сталинским «беспределом».
Двадцатый век наглядно продемонстрировал, что вариантом коллективной узурпации власти над государственным организмом может выступать и единоличная диктатура, которая вообще не рассматривает народ в качестве даже гипотетической политической силой, как организованный политический субъект государства.
Так где же выход из замкнутого линейного пространства, ограниченного двумя обрывами в пропасть, с одной стороны коммунизмом, с другой либерализмом, – близнецами антагонистами одной матери? Где те формы власти и экономики, которые позволят нам вернуть свое человеческое достоинство и наши неотъемлемые политические права на соучастие в подлинно государственной жизни, в справедливом хозяйствовании в стране, в которой особым Промыслом Свыше нам суждено было родиться.