Более того. Москва пошла навстречу Вашингтону по ключевому вопросу об иранской ядерной программе, резко изменив прежнюю позицию и согласившись поддержать предложенные США санкции против Тегерана, что казалось просто невероятным всего несколькими месяцами ранее. Не желая портить укрепляющиеся отношения с Обамой, Москва согласилась также не поднимать волну из-за шпионского скандала в США и не отвечать в духе «холодной войны» за арест в США группы «российских агентов» в июне 2010 года.
Однако до сих пор нет ответа на вопрос: пойдет ли «перезагрузка» дальше обычной разрядки по образу и подобию тех, что периодически случались между нашими странами, начиная с 1950-х годов? Подобную оттепель в отношениях мы видели в эпоху Никиты Хрущева и Дуайта Эйзенхауэра, Леонида Брежнева и Ричарда Никсона, Рональда Рейгана и Михаила Горбачева, Бориса Ельцина и Билла Клинтона и, наконец, Владимира Путина и Джорджа Буша. Однако все эти разрядки неизменно заканчивались новым витком напряженности. И есть ли основания считать, что «перезагрузка» окончится чем-то иным?
Что не изменилось?
Между политикой администрации Обамы и настроениями политического класса США существует разрыв. Этот класс относится к России критически, а Барака Обаму осуждают за сближение с Москвой. В России публичная критика политики «перезагрузки» не столь сильна. Выступая в июле 2010 г. перед российскими послами в Министерстве иностранных дел, Дмитрий Медведев высоко оценил свои отношения с Обамой и Белым домом, и даже предложил российским дипломатам использовать их в качестве модели при выстраивании контактов с другими странами. Москве была также присуща тенденция преуменьшать негативные аспекты отношений, такие, как американская военная и политическая поддержка Грузии, и подчеркивать роль США как главного партнера в осуществлении программы модернизации экономики России, хотя их вклад в эту программу был чисто символическим.
В силу этого в российском обществе сохраняется изрядная доля скептицизма. В стране все еще помнят «дружбу между Борисом и Биллом» в 1990-е годы. Тогда Ельцин искал новых отношений с Соединенными Штатами, а его первый министр иностранных дел Андрей Козырев лез из кожи вон, чтобы угодить Вашингтону и снять его озабоченности. Однако, как это описывает Строуб Тэлбот, заместитель госсекретаря в администрации Клинтона, в своей книге «Знаток России» (в русском переводе – «Билл и Борис»), администрация Клинтона стремилась добиться от Москвы уступок по всем вопросам, стараясь не давать Ельцину взамен ничего конкретного. Если верить тому, что пишет Тэлбот, для достижения своих целей президент Клинтон использовал не только личное обаяние и американскую дипломатию, но и силу алкоголя, считая это средство особенно действенным в диалоге с российским президентом (Strobe Talbott. The Russia Hand. A Memoir of Presidential Diplomacy. New York, 2002).