Голос Лимонова стал мягким, словно шелковое покрывало:
– Шансы выздороветь процентов 30, сопутствующие заболевания и все такое. Подумай, зачем этому проклятому миру еще один алкоголик, даже тебе он безразличен. Я ведь главврач крупного госпиталя, почти всесильный в нынешних обстоятельствах. Нужно согласие родственников на терапию без вакцины по.религиозным убеждениям, тогда никто не станет расследовать причину смерти. Гражданин Захаров поплатится за все, вакцину я продам, деньги поделим. Спасем ребенка или невинную красотку. Грань между добром и злом тонкая, разобраться если, то и нет ее вовсе, особенно в такое страшное время.
Макс вдруг понял, что Лимонов похож на Мефистофеля: чересчур длинный для толстяка подбородок, нос крючком, слегка вьющиеся светлые пряди между крупными проплешинами. А ведь он даже в чем-то прав. Может, согласиться? Отомстить за детские обиды, нищету, слезы матери, отдав дорогое лекарство тому, кто заслуживает его больше?
– Оставьте меня на пять минут, – попросил Макс, ощущая, как начинают потеть ладони, – Хочу подумать.
21 июля 2010 года.
Макс и Андрюха Степанов были знакомы давным-давно. Веселый увалень сопровождал его во всех детских приключениях. Пацаны вместе сбегали с уроков, чтобы лазить по заброшенным складам, пугать голубей, искать волшебные пиратские клады. Отважно сражались с хулиганами, прикрывая друг другу спину, а потом случилось то, что случилось.
В комнате для допросов было душно. Седеющий капитан Мусиенко лениво махал себе за шиворот полицейской фуражкой. Один из подозреваемых, щуплый подросток с изумрудно-зелеными глазами, сидел тут целых полдня и отказывался признаваться в краже.
– Посмотри сюда, – терпеливо сказал Мусиенко и подсунул ближе к насупленному парню документы, – вас двоих видели рядом с магазином часов после того, как сработала сигнализация. Свидетель, опознал тебя и твоего приятеля. Каждому из вас я предлагаю сделку: кто первый подпишет признание, отделается условным сроком за сотрудничество. Но второй поедет в колонию, никаких скидок и поблажек. Подумай о родителях, неужели на них совсем плевать?
Полицейский медленно прошелся до окна и назад, опустился на перекошенный стул и добавил:
– Вижу, не будет с тебя толку, ты даже грамотно часы спереть не можешь. Дурак, еще и упрямый.