Хранители семейных историй. Цикл «Пиши как художник» - страница 11

Шрифт
Интервал


Уцепилась в дерево с силой. Вскарабкалась до вершины березы. Осмотрелась – пять псовых фигур поджимают белоствольную.

– Ауууууу, – довел до дрожи волчий вой.

– Ауууууу, – подхватила стая.

– Ну уж нет, легко не возьмете – подумала Тамара, покрепче ухватилась за ствол. Так и просидела до утра. Пока не нашли мужики. Хорошо, жилистая была. Да трудом закалена. Серые хищники от шума удрали. Слезла – ноги, руки – затекшие. Уж с жизнью прощалась.

– Прости меня, Тома, может, в сад вернешься? – после происшествий вымолвил муж.

Улыбнулась. Задумалась. И вернулась. Служила до пенсии. Наградили медалью – «ветеран труда».

1986 г.

– Вась, рубаху надевай. Надо ж, у тебя именины и свадьба у родни, – дивилась Тамара.

Кричали «горько» молодым! Людей выше сотни. Тесная изба.

– Васька, поздравлям! Пей рюмаху, капусткой закусывай! – подошел хмельной разгоряченный друг.

– Качай именинника! Ох, раскраснелся! – кипела толпа, резвилась.

Злосчастный листок. Закрыл кислород. Жизнь Васи закончилась. Русые волосы Тамары окончательно побелели.


1993 г.

Пенсия. Хозяйство. Внуки народились. Нянчить помогает.

Тамара со снохой отправились во двор. Трехлетняя девочка в свитере с капюшоном была спокойным ребенком. Увлекалась надолго. Потому оставлять одну – не страшно.

Вдруг бабуля во дворе заволновалась. Нутро подсказывало часто. Истошный плач долетел из комнаты.

Потянулась девчонка за игрушкой. Зацепилась вязанной кофтою за ручку у топки. Жгло маленькое тело. Печка как могла, жар снижала. Пыхтела.

– Ой-ей, пришпарилася. Вскрикнула. Спасла. Молча прижала к себе. Испуг не показала.

1997 г.

Похудела Тамара. Осунулась. Чаще лежала. Дети ходили угрюмые.

– Ванька, знаю, шо болею, че прячитеся. Недолго осталася. Врачихи общалися – смекнула.

Кивнул старший. Онемел.

– Семью собрать надобно, проститься. Распишу, кому како добро забрать. Старшей внучке ковер, младшей – медаль трудовую. Вы уж дом продадите, всем поровну… – прерывался голос. Не дрожал.

Белёная комната. Пасмурно.

Железная кровать держала немощное тело. Тома, побежденная болезнью. Но в нарядном платке.

Четырнадцать потомков с малышами на руках – выстроились шеренгой.

Усталые веки скрывали слезы гордости и сжигающей тоски. 72 года жизни. Все в них. Сыны, дочери, внучки, внуки. Ладные, собранные. Пробежала жизнь. Кажется, не зря.