Хранители семейных историй. Цикл «Пиши как художник» - страница 14

Шрифт
Интервал


– У мамы синяк.

– Где? – голос дедушки.

– Ну… – нерешительная пауза, – на попе.

Вдруг зазвучал смех. Дедушка смеялся все сильнее. К нему присоединились папа и мама. В спальне смеялась бабушка.

Хохот стоял такой, что звенели хрустальные бокалы на столе. Дребезжали стекла серванта. Звенели подвески на люстре. Вся квартира резонировала от смеха.

Я резко открыла глаза.


Передо мной все еще была пустая серая гостиная.

И только подвески на люстре тихонько плакали.

Дзинь. Дзинь.

Я глубоко вдохнула, чтобы справиться с наваждением. Снова прислушалась.

Часы на кухне продолжали выводить сердечный ритм. Их мерный гипнотический стук погружал все глубже. К следующему воспоминанию.

Прячусь у бабушки на кухне.

Кружка в мелкую трещинку. Холодный чай. Старые часы словно подволакивают ногу.

Шарк-шарк. Шарк-шарк.

Мне 27. И я прячусь у бабушки на кухне, потому что дома бушует скандал. Я развожусь.

В коридоре бабушка разговаривает с мамой по телефону, и даже отсюда слышно ее возмущение, которое рвется из трубки. Можно легко представить, что она говорит:

– Так нельзя! В нашей семье никто не разводился! А о ребенке она подумала?

Папин голос чуть тише, но тоже прекрасно различим:

– Кому она будет нужна? Что скажут люди?

– Что-что? Что-что? – тихо спрашивают часы.

Кажется, что у нас с кружкой на столе много общего. Я тоже изнутри покрыта мелкими трещинками. Меня тоже наполняет что-то холодное.

Бабушка с дедушкой молча зашли на кухню. Он сел рядом. Она отвернулась к раковине. Часы затаили дыхание.

– Знаешь, что я тебе скажу, Ксюша? – бабушкин голос решительный. Твердый.

– Что-что? Что-что? – снова раздалось над ухом.

Она обернулась и сурово посмотрела мне в глаза:

– А я бы с ним тоже развелась. И матери твоей сказала, что нечего тут ерундой заниматься. Подумаешь, экая беда. Ну, чего ревешь? Лучше бы пирог достала из холодильника. Лёва, налей горячий чай. Этот совсем простыл.

Дедушка улыбнулся и похлопал меня по плечу.

Внутри затягивались трещинки. Внутри разливалось тепло.

Я долго плакала, прежде чем нашла в себе силы встать. Забрала коробку. На секунду остановилась в дверях. Квартира смотрела вслед.

На кухне часы ободряюще шептали:

– Тише-тише. Тише-тише.

Я вышла.⠀

Злата Москвина

@zlatafotoart

ЯНТАРНАЯ СКАЗКА


Манечка была у Ивана любимой дочкой. Очень уж напоминала жену-покойницу. Те же зеленые глаза, точь-в-точь спелый крыжовник, и кудрявые волосы цвета меда. Уже пять лет минуло, а особинка становилась все ярче.