«Знаете, нам шептнули, что… Расскажите мне подробней. Иначе мы найдем за что посадить даже вашу жену и дочь».
И я рассказал. И сел. С обещанием, что никто не пострадает, кроме меня. Наивно верил, что так и будет.
Странно, но так и произошло.
***
Старый автобус притормозил у остановки. Я зашел, но по-прежнему пребывал в своих мыслях. Я уверен, про меня забыли. Кому нужен старый революционер, когда трижды менялась власть? Таких нынче жарят на завтрак.
Я не заметил как задремал под неровное движение автобуса. Когда я открыл глаза, мы ехали сквозь стену сибирских лиственниц. Узкая дорога напоминала горную реку среди высоких, подпирающих небо деревьев. На остановке, впуская в салон воздух ниже нуля, на улицу вышли люди. Шоссе расширялось, обрастая поселками, мостами и развязками. Автобус ехал в город.
А нужно ли мне туда?
Я вышел на следующей остановке. «Сягаевка» значилось на указателе. Ну Сягаевка так Сягаевка, какая мне разница? Около неказистого серого пятистенка женщина гребла в палисаде.
– Нет ли работы, хозяюшка?
Она посмотрела на меня долгим изучающим взглядом. На мои мозолистые руки, квадратную фигуру, побитое временем лицо, неказистую старую одежду.
– Оттуда что ли? – буркнула она, – Поди и жить-то негде?
Я кивнул.
– Ну, непутевые! – вскинула она руки. – Не люди – аспиды! Всех мужиков – туда! Проклятые!
Она провела меня в избушку, где работы и впрямь был непочатый край. По ходу, охая и причитая, рассказала свою историю. И я понял ее доброе отношение к тем, кто «оттуда»: местные мужики несколько лет назад выступили против вороватого главы. Их разогнали, одному сломали ногу, двоих посадили. «Ладно бы просто воровал», – запричитала женщина, – «так сел, наркоман эдакий, под “каплей” за руль и сбил парня на служебной машине. Самые смелые собрались снова. Глава сказал, что угрожали убить, но не верю! Кто ж убивает-то в наше время! Просто хотели к совести достучаться! Ну и посадили всех через одного – за соучастие».
– А кьярт? – спросил я, хлебая ароматный борщ, – Почему главу и всех мужиков не проверили?
– Так нет его, милый. Уже годков как шесть сломался. Чинить некому, а в город везти бюджету не хватает.
«Поздновато он сломался», – подумалось мне.
Этим «ладно бы просто воровал» она меня сразила. Я не чувствовал свое поражение так остро, даже на допросе под траурную музыку.