Мне было жаль грибов, они все такие красивые, упругие, некоторые гладкие и блестящие, другие с коричневой бархатистой шляпкой. Но в этом деле я не перечила Иннке. Кстати, что-то её давно не видно, хоть я и знаю эти места с самого детства, да и ушли мы недалеко, всё же как-то жутковато одной в лесу. Тут же, словно почувствовав мою тревогу, откуда-то сбоку раздался приглушённый голос сестры.
– Саня, Сань, ты где? Иди сюда, смотри что я нашла…
Негромко чертыхаясь, я полезла через ежевичные заросли на голос, и чуть не сшибла Иннку. Она стояла наклонившись вперёд, и что-то увлечённо рассматривала в кустах, тыкая в это что-то своей грибной палкой. Я подошла поближе.
– Что тут у тебя?
Иннка поднесла палец к губам, шикнула на меня, и таинственным шёпотом сообщила:
– Мужик.
Я обалдела.
– В смысле, мужик?… Пьяный что ли? Зачем ты в него палкой тыкаешь?
Иннка ещё раз энергично ткнула палкой в кусты, и вынесла вердикт:
– Не похоже, что пьяный: не реагирует.
– Спит крепко, – попыталась я заглушить нехорошее предчувствие, – Инн, а может ну его на фиг, пусть себе лежит, смотри моё лукошко почти полное, твоё вон тоже, – я махнула палкой в сторону её корзины, сиротливо стоящей в сторонке. – пойдем домой грибочки чистить, а?
– Да нет, Сань, тут что-то не так, не может он спать, я же в него палкой тыкала.
Это точно. После её тычков, проснулся бы любой, спящий самым мертвецким сном… мертвецким сном?! Я поежилась. А Иннка потыкала еще в кусты, громко и противно приговаривая:
– Эй, гражданин! Вы чего это тут разлеглись, вам нехорошо? Шли бы вы спать домой, здесь спать нельзя: комары сожрут, или медведи…, – не дождавшись ответа, махнула мне рукой, – пойдем с другой стороны посмотрим.
Мы обошли кусты вокруг, и Иннка раздвинула ветки палкой… из кустов на нас остекленевшим невидящим взглядом смотрели мертвые глаза… Я судорожно вцепилась в руку сестры, и взвыв как сто две пожарные сирены, ломая кусты и волоча за собой вырывающуюся сестрицу, понеслась прочь.
Я летела, не разбирая дороги, и не ориентируясь на местности. Где-то, в очередных зарослях, Иннке удалось вырвать у меня свою руку, и теперь я слышала позади её слоновий топот, и сбивчивое дыхание. Не знаю, как бы долго я ещё бежала, если бы лес неожиданно не кончился. Я вылетела на дорогу и, обнаружив, что ноги так удачно вынесли меня к нашей автобусной остановке, притормозила.