В любом случае, у него уже семья. Я же для себя решила, что если не с ним, то ни с кем. Не надо оно мне. На это Матильда ничего не ответила, но в воздухе повисло: время покажет.
– А я, знаешь ли, позволила себе немножко влюбиться, – подруга улыбнулась, не показывая зубов, и постучала ногтями по фужеру.
– Да ты что! – это известие я восприняла как возвращение к жизни, оживление чувств. Если Матильда хотя бы посмотрела в сторону противоположного пола – уже победа.
– Нет, ты не делай скоропалительных выводов. Это не так, как в восемнадцать, и вообще никаких перспектив. Просто симпатичный мальчик, в моем вкусе. Такой прям, мой типаж. И еще имя необычное – никогда у меня не получалось влюбляться в Саш и Сереж!
Я заерзала, не решаясь спросить, похож ли он на Глеба.
– Он младше меня, еще даже институт не закончил. Пришел к нам на стажировку. Я ж теперь обучение провожу. И вот выяснилось, что он играет на ударных, слушает всякую чернуху. Ну и сам по себе немногословен, трудолюбив… В общем, все, как я люблю, шикарный мальчик.
Я то ли усмехнулась, то ли хмыкнула, не скрывая, что понять подругу пока не могу, но слушать ее интересно.
– Ой, в общем, то ли материнский инстинкт проснулся, то ли банальное влечение. У меня от этого есть проверенное средство: пытаюсь представить его с лысиной и пузом. Отталкивает! Серьезно, работает.
– Значит, дело только во внешности? То есть, во влечении?
– Да только этим дело никогда не ограничивается. Мы ж не мужики – это у них все просто, у нас сложнее. Но и безусловной любви тоже не бывает. Вот понравился бы он мне, если бы не играл, если бы трындел без умолку, да еще и заикался, если бы уже начал лысеть или носил очки? Извини, – она положила руку мне на плечо, – парням это простить труднее.
Что тут возразить? Сама вряд ли западу на очкарика.
– Есть ведь еще такой у нас – и Rammstein любит, и историей увлекается, и на самбо ходит, но вот заикается, болтает много и подслеповат. Мое либидо лежит пластом, – Мотька налила нам еще. – А этот – ну просто мечта. И ростом – не высок и не низок. Не доходяга и не перекаченный…
– Волосы длинные? – перебила я, сделав глоток.
– Нет, но и не короткие. Распадаются на пробор, прям вау! Княжич, вылитый! Все при нем, все, как нужно. Короче, диагноз ясен: я – старая нимфоманка.