– Ваши покои, ребята, – хмыкнул солдат, открыв камеру. – Не стесняемся, проходим, располагаемся.
Руки им не освободили.
– Что происходит? – спросил Дик, когда солдаты ушли.
В голосе не было удивления, а только отчаяние и растерянность.
– Надо проснуться, слышите, ребята, надо проснуться, этого не может быть, – безумно прошептал Мигель. – Всего лишь сон. Не может же быть, что мы на дне океана. Ведь это морок, да? Магия. Колдовство. Ведь ты же сам сказал, Даниель, воздуха в баллонах достаточно, правда? А все это иллюзия.
– Ах, если бы, – произнес незнакомец из камеры напротив. – Это реальность. Вы кто такие, ребята?
– Да никто! – взорвался Дик.
– Молчи! – приказал Даниель. – Он все равно ничего не поймет.
– Да, теперь вы точно никто, – философски заметил незнакомец напротив. Он прильнул лицом к решетке и, схватив пальцами прутья, лизнул металл и сплюнул на пол. – Все мы никто. Я был ремесленником. Меня сосед сдал, гнида конская. Позавидовал успеху, а сам бездельник каких свет не видывал. В шпионаже обвинили.
– Ну, не начинай, а, – кто-то застонал в темноте.
– Ладно, молчу. Так кто вы? За что вас?
– Нас посчитали лазутчиками, – спокойно ответил Даниель.
Максим поморщился. Он ощутил головную боль. Может, действительно это агония мозга? И ничего нет?
– Ну, а кто вы? То есть, кем были?
– Ныряльщики.
– За жемчугом?
– Нет, просто ныряльщики, – раздраженно произнес Даниель.
– А из какой вы страны?
– В смысле?
– Ты так хорошо болтаешь по-нашему.
– Я из Германии. А остальные: Испания, Россия, Америка.
– Первый раз слышу. Бро. Бро мое имя. Я бермудец. Ремесленник.
– Бред какой-то! – рассмеялся Максим. Он провел ладонью по лицу. – Нет такой национальности – бермудец. Нет. И вообще выпустите меня отсюда. Разве вы не видите, это же спектакль, представление. Выпустите меня! – Он закричал и, вцепившись в прутья решетки, решил выдрать их.
Мигель и Дик попыталась его оттащить. Связанными руками это сложно сделать, но в какое-то мгновение Максим ослабил схватку, и три человека упали. Максим ударился затылком о камень и увидел разноцветный сноп искр. Мир поплыл перед глазами, деформировался, разорвался на куски. И без того тусклый свет в темницы померк, звуки смазались.
– Что вы тут устроили, уроды! – гаркнул стражник.
Его голос прозвучал гулко.
– Макс, очнись, Макс, – произнес Даниель. – Не уходи, слышишь? – Жгучие удары по щекам. Не больно, лишь неприятно. – Макс!