– До завтра, – сказала она и подала мне руку, улыбаясь сквозь слезы.
– До завтра, – ответил я.., и долго смотрел вслед за исчезавшим образом ее.
Это было девятнадцатого июля 1834».
В 1834 году Лев Толстой прогуливался с братьями и их общей подружкой, молоденькой девушкой Юзенькой, и случайно оказался в саду у господина Осташевского. Сад произвел впечатление. Биограф писателя П. Бирюков утверждал: «Сад показался им невероятной красоты. Там были пруд с лодками, флагами, цветы, мостики, дорожки, беседки и т. д.; они шли, как очарованные».
Хозяин же лично их катал на лодке.
А когда те же братья явились сюда через несколько дней, но без Юзеньки, их в сад не пустили. Биограф писал: «Они удалились с грустью и зародившихся в их душах недоумением, почему хорошенькое личико их подруги может иметь такое сильное влияние на отношение к ним посторонних людей».
Здесь мы видим не только активное использование ресурса (лодка, сад), но и решительные воздействие таких современных понятий, как сексизм, лукизм и эйджизм.
* * *
Большими ловеласами считались так называемые «архивные юноши» – так с легкой руки друга Пушкина Сергея Соболевского в обществе называли молодых бездельников-мажоров, служивших в архиве Министерства иностранных дел. Кличка прижилась, даже вошла в литературу. Тот же Пушкин вставил их в «Евгения Онегина»:
Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят
И про нее между собою
Неблагосклонно говорят.
А поэт В. Филимонов примечал:
Вот из архива плясуны,
Из Экспедиции кремлевской.
«Архивный юноша» сделался символом праздной богатой молодежи, все свое время проводящей на балах, лишь изредка наведываясь на свое рабочее место. У них было все – деньги, свободное время, родовитость, полезные связи. Очень даже удачная пара – этот архивный плясун.
* * *
Способы привлечения к себе внимания были самые разнообразные и часто неожиданные. Можно было познакомиться с порядочной девицей прямо на бульваре, к примеру, натравив на нее своего карликового пуделя. Это воспринималось как остроумная шутка, которую, невзирая на внешнюю суровость, одобряли и сама девица, и ее мамки-няньки (выйди в одиночестве было, естественно, немыслимо). А если юноша одет особо щегольски – к примеру, в короткий фрак лимонного или фиолетового цвета, то это еще больше усиливало вероятность успеха.