И Клава определённо находился на пути к своему смартфону, – его рука даже уже нащупала его в кармане куртки, – но его на этом пути остановило его внимание к тому прибедняющемуся типу: а может на самом деле, он такой обездоленный и обезлюденный, как его описал Михаил, и кто выступил для Михаила той относительностью, своего рода лакмусовой бумагой, от которой он отталкивался в определении Клавы. – И кто же ты на самом деле есть? – задался вопросом Клава, решив посмотреть на этого типа как можно объективно, со всей своей отстранённостью. И только Клава задался этим к нему вопросом, как до него вдруг, со стороны спины, правда совсем не навязчиво, а как само собой разумеющееся, донёсся мелодичный и вполне себе приятный женский голос, напевающий некую мелодию. Ну а сама мелодия была из тех, которые часто бывают на слуху, и она очень для тебя знакома, но при этом ты не можешь её вспомнить, хоть и стараешься.
И всё это, – мелодичное, совсем негромкое, а в самый раз напевание девушкой до чего же знакомой мелодии и желание её вспомнить, – в своей совокупности заворожило Клаву в свою не сдвигаемую с места и одной мысли, вспомнить эту мелодию, статичность. И так до тех пор, – а девушка, напевающая эту мелодию, давно скрылась в выходных дверях, – пока Клаву не одёрнул голос вдруг появившегося Михаила. – Ты чего там увидел, что и не пошелохнёшься? – В результате чего Клава одёргивается, как будто его спугнули или застали врасплох, и он с виноватой улыбкой смотрит на Михаила, в руках которого находится пакет, по объёмным выделениям которого не трудно догадаться, что в нём, и говорит. – Да вот, не даёт мне покоя одна мелодия. Привязалась ко мне и всё напевается, напевается, что сил уже нет. – А только это сказал Клава, как вдруг и в самом деле почувствовал неотвязчивость этой мелодии, которая принялась сама собой напеваться.
– И кто навязал тебе такое беспокойство? – неожиданно для Клавы, не просто с серьёзным, а с обеспокоенным видом спросил его Михаил, после того как окинул взглядом всё вокруг, и, вернувшись к Клаве, уставился на него. Чем заставил напрячься и немного струсить Клаву, явно не ожидавшего такой напористости от Михаила.
– Да я не знаю. – В свою очередь бросив взгляд в зал кафетерия, немного запинаясь в мыслях, сказал Клава. – Я в окно смотрел, когда до меня донёсся этот напев.