Бертран очень скоро заговорил о женитьбе. Мне бы это не пришло в голову так быстро, статуса его подружки на тот момент мне было вполне достаточно. Но он настаивал и выглядел таким обольстительным и влюбленным, что я в конце концов согласилась выйти за него. Полагаю, он решил, что я стану идеальной женой и матерью. Я умна, образованна, с приличным дипломом (закончила с отличием Бостонский университет) и «для американки» хорошо воспитана – я почти слышала эту мысль в его голове. К тому же я не жаловалась на здоровье, была крепкой и без комплексов. Не курила, не баловалась наркотиками, почти не пила и верила в Бога. Итак, по возвращении в Париж я познакомилась с семейством Тезак. В первый раз я очень нервничала. Их прекрасная квартира в безукоризненно классическом стиле на Университетской улице. Холодный синий взгляд Эдуара, его сухая улыбка. Колетт с ее сдержанным макияжем и безупречными манерами, которая старалась держаться дружелюбно, протягивая мне кофе и сахар элегантной рукой с идеальным маникюром. И две сестры. Одна костлявая бледная блондинка, Лаура. Другая пухленькая, с красными щеками и темно-рыжими волосами, Сесиль. Присутствовал и жених Лауры, Тьерри. В тот день он мне и слова не сказал. Сестры смотрели на меня без явного интереса, недоумевая по поводу того, что их Казанова-братец выбрал довольно заурядную американку, тогда как «весь Париж» лежал у его ног.
Я знаю, чего Бертран и его семья ждали от меня: что я рожу трех-четырех детей подряд. Но сложности начались сразу после свадьбы. Бесконечные сложности, ставшие для нас, разумеется, полной неожиданностью. Череда выкидышей, от которых я впала в отчаяние.
Я сумела родить Зоэ после шести долгих лет. Бертран еще продолжал надеяться, что у нас будет второй ребенок. Равно как и я. Но мы никогда об этом не говорили.
Потом появилась Амели.
Но это уж точно последнее, о чем мне хотелось бы думать сегодня вечером. Я достаточно раздумывала об этом в прошлом.
Между тем вода в ванне успела остыть, и я вылезла вся в мурашках. Бертран по-прежнему смотрел телевизор. В обычное время я бы вернулась к нему, он бы принял меня в объятия, укачал, поцеловал, а я бы сказала, что немного перегнула палку, – голоском и с ужимками маленькой девочки. И мы бы целовались, еще и еще, и он отнес бы меня в спальню, и мы занялись бы любовью.