Рассуждая о складывании государства у восточных славян, исследователи непременно обращаются к древнейшему русскому историческому источнику «Повести временных лет». Согласно этой летописи: «В год 6370 (862) изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, и иные норманны и англы, а еще иные готландцы – вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, на Белоозере, а третий, Трувор – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля»[2].
Год призвания князей принято считать отправным в истории русской государственности. При этом важно помнить, что дата, приводимая в летописи, весьма условна, ибо не может быть проверена по другим источникам, а сам текст едва ли является точным описанием события. Рассказ русской летописи о призвании варягов имеет ряд общих мест с другими средневековыми хрониками, например, со сказанием о призвании саксов в Британию, помещенным в хронику Видукинда Корвейского (X в.): «И послы [из Британии], прибывшие к [саксам], заявили: «Благородные саксы, несчастные бритты, изнуренные постоянными вторжениями врагов и поэтому очень стесненные, прослышав о славных победах, которые одержаны вами, послали нас к вам с просьбой не оставить [бриттов] без помощи. Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами [бритты] готовы вручить вашей власти»[3]. «Повесть временных лет» создавалась в Киеве в начале XII столетия, кроме того, текст был переработан при Владимире Мономахе, наличие заимствований и общих мест в летописи является вполне нормальным для источника подобного рода. Летописец повествует о событиях, имевших место (если вообще происходивших) за двести пятьдесят лет до него. Сюжет о призвании князей только легитимизирует утверждение власти потомков Рюрика, но не свидетельствует о возникновении государственности. Историчность самого Рюрика также является дискуссионным вопросом. Скандинавские источники не содержат сведений о Рюрике, его происхождении (что весьма странно для конунга), однако для разрешения вопроса о возникновении государственности у восточных славян личность легендарного правителя, как и его этническая принадлежность (долгое время являвшаяся предметом оживленных дискуссий), едва ли имеет большое значение.