Как только все закрепили ремни, флайер лег на левый борт и широким плавным виражом стал сбрасывать высоту. Вода поднималась в направлении к нам. Мне был виден откинувшийся по крену пилот впереди. Он действовал спокойно и обдуманно.
Такие флайеры не держатся на плаву. Он что, задумал сесть на воду?
Я дернулась, натянув ремни:
– Вы с ума сошли!
Они молча обернулись на мой крик, обратив ко мне пугающе непроницаемые серебристые стекла очков.
Нас трепало ветром.
Взвыли моторы.
И океан, рванувшись навстречу, закатил нам оплеуху.
Альва Клэй была со мной, когда мы вышли из бара и двинулись в направлении главного порта. Солнце давно село, и над головой жестко блестели пустынные звезды, но от песчаниковых стен и утоптанной земли под ногами еще лучился жар. Мы молчали. Нам особо и не о чем было говорить. То, что стояло между нами, осталось колючим и хрупким, как надбитая яичная скорлупа. И вот мы шли в настороженном, но дружеском безмолвии – нам пока хватало того, что идем мы одной дорогой.
По обе стороны улицы торговали с лотков едой, сувенирами и туристским снаряжением для пустыни: тонкий ручеек паломников и путешественников тек к горным храмам. В воздухе стоял жирный запах жареного лука. Звучали призывы разносчиков и болтовня торговцев. Горели фонари. Из динамиков неслась музыка. Полотняные навесы хлопали, как обвисшие паруса, – их раздувал сухой ветер, подбиравшийся украдкой из пустыни.
На полпути к порту мы услышали взлет челнока, завывавшего подобно неупокоенной душе. Клэй остановилась полюбоваться на голубой огонек выхлопа.
– Извини, что так накинулась на тебя, – сказала она. – Ты застала меня в неудачный день.
– Ничего.
– Нет, ты не поняла.
Челнок был теперь не ярче искорки, но она все так же смотрела вверх, когда произнесла:
– Завтра был бы восьмой день рождения моей дочери.
– Не знала, что у тебя есть дочь.
– Уже нет.
Она сказала это так буднично, что я с трудом нашла слова для ответа:
– Как это случилось?
– Ее убили в первые дни войны, – пожала плечами Альва. – Отец взял ее с собой за покупками, и оба не вернулись.
– Вот почему ты такая…
– Склочная?
– Вообще-то, я хотела спросить, потому ли ты все время на взводе, но, пожалуй, это то же самое.
Клэй обернулась ко мне, возмущенно приоткрыв рот и сжав кулаки.
– Я знаю, каково это – потерять семью, – призналась я.