– Что ж Марьянку не обнимаешь? Всех бы по порядку, – сказал Назарка.
– Не, моя старая слаще, – кричал казак, целуя отбивавшуюся старуху.
– Задушит, – кричала она смеясь.
Мерный топот шагов на конце улицы прервал хохот. Три солдата в шинелях, с ружьями на плечо шли в ногу на смену к ротному ящику. Ефрейтор, старый кавалер, сердито глянув на казаков, провел солдат так, что Лукашка с Назаркой, стоявшие на самой дороге, должны были посторониться. Назарка отступил, но Лукашка, только прищурившись, оборотил голову и широкую спину и не тронулся с места.
– Люди стоят, обойди, – проговорил он, только искоса и презрительно кивнув на солдат.
Солдаты молча прошли мимо, мерно отбивая шаг по пыльной дороге.
Марьяна засмеялась, и за ней все девки.
– Эки нарядные ребята! – сказал Назарка. – Ровно уставщики длиннополые, – и он промаршировал по дороге, передразнивая их.
Все опять разразились хохотом.
Лукашка медленно подошел к Марьяне.
– А начальник у вас где стоит? – спросил он.
Марьяна подумала.
– В новую хату пустили, – сказала она.
– Что он старый или молодой? – спросил Лукашка, подсаживаясь к девке.
– А я разве спрашивала, – отвечала девка. – За чихирем ему ходила, видела, с дядей Ерошкой в окне сидит, рыжий какой-то. А добра целую арбу полну привезли.
И она опустила глаза.
– Уж как я рад, что пришлось с кордона выпроситься! – сказал Лукашка, ближе подвигаясь на завалинке к девке и всё глядя ей в глаза.
– Что ж, надолго пришел? – спросила Марьяна, слегка улыбаясь.
– До утра. Дай семечек, – прибавил он, протягивая руку.
Марьяна совсем улыбнулась и открыла ворот рубахи.
– Все не бери, – сказала она.
– Право, всё о тебе скучился, ей-Богу, – сказал сдержанно– спокойным шопотом Лука, доставая семечки из-за пазухи девки, и еще ближе пригнувшись к ней, стал шопотом говорить что-то, смеясь глазами.
– Не приду, сказано, – вдруг громко сказала Марьяна, отклоняясь от него.
– Право… Чтò я тебе сказать хотел, – прошептал Лукашка: – ей-Богу! Приходи, Машенька.
Марьянка отрицательно покачала головой, но улыбалась.
– Нянюка Марьянка! А, нянюка! Мамука ужинать зовет, – прокричал, подбегая к казачкам, маленький брат Марьяны.
– Сейчас приду, – отвечала девка: – ты иди, батюшка, иди один; сейчас приду.
Лукашка встал и приподнял папаху.
– Видно, и мне домой пойти, дело-то лучше будет, – сказал он, притворяясь небрежным, но едва сдерживая улыбку, и скрылся за углом дома.