Вдруг на высоком берегу незнакомой мне речушки показалась церквушка, чуть поодаль стоял монастырь. В этом святом месте и располагалась тюрьма. Со скрипом отворились тяжелые створки ворот, и уже не ласковым лаем поприветствовали правительственный кортеж Степанкова местные волкодавы.
Машины въехали на грязный тюремный двор, мне же предложили пройти в одноэтажное здание. Обыскивали тщательно, долго вертели в руках фуражку, прощупали все швы на кителе, выписали квитанцию на форму, отдельно на часы и на зажим для галстука. Взамен мне выдали широченные зековские брюки и куртку с нашивкой на рукавах: «ЗМИ». Не знаю, что это обозначало, но было ясно, что отныне я зек.
В моей комнате – две металлические кровати, металлический стол, в углу – чаша «генуя» – вот и все удобства. Чуть позже охранник принесет тощий матрас, рваные застиранные простыни, тонкое дерюжное одеяло.
Окно в камере было разбито, тюремный пейзаж заключала рамка из толстой металлической решетки. Вот и первая весточка, кто-то о себе оставил бесценные сведения: «Пенза – Николай», «Тверь – Иван», «Петр – Кострома», «Фомич из Орла». Я еще подумал, что за решетку угодили русские города, не стыдно будет подписать и Язово! А вот и неожиданная встреча: на стене среди оборванных наклеек «огоньковский» портрет Новодворской с роскошными нарисованными вахмистерскими усами Буденного. Валерия Ильинична выглядела как заправская надзирательница за славянами. Она денно и нощно бдила…
Иуда-глазок в двери постоянно открыт – он тоже бдит. Закрывается глазок лишь на секунду, когда по коридору мимо камеры ведут заключенного. Первая ночь в кашинской тюрьме показалась вечностью. Тяжелы и беспросветны мысли зека. Все счастливое рушится грудой обломков, сплошные утраты.
Утром 24 августа в камеру завели человека с большущим черным мешком. Наголо остриженный, он приветливо улыбнулся еще на пороге: «Юрий! Механик из Минска».
Говорил он не умолкая, к тому же оказался зятем Петра Мироновича Машерова. Первое, что я подумал: подсадная «кряква», психолог-оперативник.
Хорошо придумали с «зятем» Машерова. Любому захочется узнать, как убрали Петра Мироновича. Циркулировали слухи, мол, ниточка вела в Кремль. Хотя и нет доказательств справедливости этой версии, но именно Машеров разрешил опубликовать антисионистскую книгу В.Бегуна в Минске. В Москве публицисту отказали буквально все издательства, даже «Политиздат», который увлекался этой темой. А если учесть, что сам Андропов возглавил компанию по борьбе с «русистами», писателями славянофильского крыла, эта версия не лишена исторической правды, более того, сегодня она обрастает новыми подробностями. Вызывает удивление и то факт, что проводить в последний путь Машерова поехал Минск М. Зимянин, хотя он и не был членом Политбюро, а это явное нарушение протокола, который обитателями Кремля тщательно соблюдался. Так что есть над чем поразмыслить…