– Двести девяносто три, двести девяносто, двести восемьдесят семь, двести восемьдесят четыре, двести восемьдесят один…
– Стоп! Повторите четыре слова!
– Печка…Художник…Ворота…затрудняюсь.
– Отлично. Ошибка – ворота вместо ворона, но это простительно, в произношении они схожи. Результат лучше, чем принято для вашего возраста. Некоторые и одного слова припомнить не в состоянии.
– Я очень рада. Не ожидала.
– Но почему вы обратились ко мне?
– Если по правде, то единственное что мне нужно, так это разумный человеческий совет.
– Значит, не в аритмии дело?
– Бог с ней, с аритмией. Она у меня с двадцати лет, после ревмокардита. Как-нибудь справлюсь. Всегда думала, что то, что прожила – моё. А прожила много. Восемьдесят три года мои, никто не отнимет.
Тут я чисто из вежливости спросил:
– А что, кто-нибудь собирается отнять?
Вздохнула.
– Прежде большевики. А на старости лет правнук. Дожила. Метнул в меня утюгом.
– Не слабо. Как я вижу, не попал.
– Угодил в телевизор. Прямо в физиономию мерзкого телеведущего. У меня от радости даже аритмия прошла. Теперь предлагаю рецепт своим знакомым с нарушением ритма.
– Это подпадает под незаконное врачевание. Расскажите об обстановке в семье.
– Семьи нет. Я да ещё правнук, сержант-сверхсрочник, из тех, что не моется, ест из немытой посуды, а после дежурства спит, не раздеваясь.
– Из тех, что считают, что мыться это не для мужика. Кажется, Муссолини предлагал заниматься сексом в сапогах.
Покачала головой:
– И Кларетта это позволяла?
– Вряд ли с ней.
– Надо рассказать внуку. Он сапоги и без секса не снимает. Хотя претенденток на это дело вокруг него не видно. Стыдно рассказывать, но я решила посоветоваться именно с геронтологом.
– Почему со мной?
– Мне вас рекомендовали ваши пациентки. Слухом земля полнится. По их рассказам вы находите решения там, где другие слепы. Если короче, то вы умный человек.
Я пожал плечами.
– Не настолько умный, чтобы сообразить с чем именно вы пришли. Но заметил, что предпочитаете вести разговор без свидетелей.
– С чем пришла, я вам расскажу. У вас, несомненно, есть социальный опыт.
– Какой-то есть. Но мне надо выслушать все обстоятельства.
– Спасибо. После утюга мне стало неуютно, хотя есть и положительный момент – разгромлен телеящик. Вместо меня.
– А дальние родственники?
– Все родные уже по ту сторону. А ему нужна квартира, а не старушенция под боком. Глядишь, и прибьёт. Думала, да и сейчас думаю, что схожу с ума.