Естественно, что Вера ожидала увидеть ожерелье на судье, подобравшей сумочку. Предполагалось, что та должна была выждать, не объявится ли хозяйка и не придётся ли расстаться с находкой. А тут украшение на мужиковатой тётке со свининой в сумке.
И вдруг Веру озарило:
– Мне кажется, я знаю кто это. Дайте чуть подумать.
И тут же объявила:
– И вы тоже знаете. Прокурор, новенькая, сестра Филанокши. Но у неё другая фамилия, Соловейчик, кажется.
Муж употребил несколько коротких, но выразительных слов и с сожалением заметил:
– Невезуха. Это отвлечёт обвинение от сестрицы.
– Никак не отвлечёт. Думаешь, она возьмёт взятку на себя?
– Хороший каламбурчик.
– И вправду. Прокурорская закваска не позволит. Сдаст сестрицу, как пить дать. А наша задача заложить обеих.
– Садись и пиши. Кто у нас юрисконсульт?
– Напишем в областной суд, но это не их дело. Москва – столичный город. Перекинут куда надо, а пока переадресовывают, перекидывают – словом, пока бумага гуляет – обязательно начнутся утечки, и отношение к коллегам начнёт меняться. В судебной практике нет ничего хуже недосказанностей и недомолвок. Не будут торопиться с повышением. Этот лишний раз не так сердечно поприветствует, тот забудет поздравить с днём рождения, а иная просто подожмёт губы и отойдёт. И всё это будет продолжаться больше года. Юристы народ осторожный и предусмотрительный. Наша парочка станет токсичной для общения. Уже успех. Но я подготовлю заявление. Для этого мне нужно перевоплотиться во взяткодателя, как учил Станиславский.
Супруг заметил с серьёзным видом:
– Я не очень доверяю старику. Из него сделали икону. Но он учил не только стрелять из ружья, но и коверкать речь, когда надо. Ведь донос это тоже речь, только письменная.
Вера подвела итог:
– То есть не должно казаться, что некий грамотный автор имитирует слишком явную безграмотность.
– Ты, как всегда, определяешь безошибочно. Мы не должны быть настолько умными, чтобы никто не подумал, что мы умные.
– Примем во внимание, хозяин.
– То-то же.
В Московский областной суд
«Не могу сообщить моё имя и отчество, так как это может грозить непрятностями от людей, которые меня обманули жестоко. С другой стороны приступление настолько серьёзно, что не могу умолчать. Опишу всё верно, что вы можете проверить чтобы поверить в мои слова. Обвинение в вымогательстве и взятке касается судьи Филанок и её сестры-прокурора. Ужасно. За неделю до суда над моим мужем эта Филанок на автобусной остановке всё на меня зыркала, а когда автобус отъехал, подошла и потихоньку сказала: дело можно уладить. Как так? Если я согласна её отблагодарить, всё будет путём. Я была в жудком положении, готова на всё и не взяла умом, что иду на преступление. Спросила её, какой подарок лучше. Она сказала: А вот это украшение, на вашей шее. Дешёвенькое, но мне нравится. Я хотела тут же снять ожерелье и отдать ей, но она сказала, что я сошла с ума. Зачем сходить с ума, ежели дешёвенькое? Наказала, что мне нужно оставить его в футляре завтра на повороте к её дачи. Чёрный футляр положить в кусты напротив того места, где на тропинке будет валяться карандаш, надломленный. Достала из сумки футляр и мне дала. Я оставила там ожерелье, но она меня крупно надула. Ушла в отпуск и дело расматривал другой судья. Брата засудили а он ни в чём, ни в чём ни виноват. Теперь ожерелье носит её сестра. Канешно вы можете мне не верить и никто ни будет удивляться, что ей удалось отовраться. А ожерелье не «дешёвенькое», оченно дорогое. Вот его описанье, к щастию оно у меня сохранилось с тех пор как собиралась продавать: