Достал телефон и, повинуясь неожиданному порыву, набрал твой номер. То, что я услышал, подействовало на меня ошеломляюще.
Ты сказала удивлённым радостным голосом:
– Рома, я только что подумала о тебе. Мне захотелось, чтобы ты позвонил. И ты позвонил… Это удивительно!
Я поплыл. Измучившись от свалившегося на меня напряжения после твоей неожиданной операции, от того, что я узнал о твоей прошлой жизни, от усилий, которые я предпринимал, чтобы помочь тебе, я уже не мог сдерживаться и стал сбивчиво рассказывать, как мне было плохо последние несколько дней. Меня трясло, и я не мог ничего с собой поделать. Я был как больной. Кажется, я здесь, за полторы тысячи километров, чувствовал, что с тобой происходит, чувствовал, что тебе сейчас плохо.
– Мне и правда было очень плохо, – подтвердила ты, и тебя это не удивило.
Я нервно засмеялся.
– У меня с тобой внебрачная энергетическая связь, – пошутил я.
Ты развеселилась и, пропустив мой осторожный намёк, в тон мне ответила:
– Вот это-то меня и пугает. Ты не болей. А то это плохо, когда нас вместе будет трясти. Я не хочу, чтобы моё плохое состояние передавалось тебе.
Я был растроган твоей заботой. На всякий случай ещё переспросил:
– Тебе правда лучше?
– Да, лучше. Остановись. Расслабься. Мне правда уже лучше.
Твой голос звучал так нежно.
– Да, я это чувствую, – прислушавшись к себе, сказал я, не зная, что ещё сказать такого, чтобы продолжить разговор. – Наверное, я и правда могу расслабиться. По твоему голосу чувствую, что можно…
Ты засмеялась:
– Можно, можно.
– Ну, тогда… пока… Выздоравливай… Не теряй оптимизма… Всё у тебя в жизни ещё будет хорошо…
И тут я будто ещё на одну ступеньку стал ближе к тебе. Ты сказала слова, которых ещё не говорила:
– Спасибо, мой родной. И тебе всего хорошего. Отдыхай. Я тебя целую…
Целую… Мне это сейчас сказала та самая Тоня Иванченко.
Я будто почувствовал на щеке прикосновение твоих губ и невольно провёл пальцами по этому месту.
Всё напряжение последних дней растворилось в твоих словах, в твоём нежном голосе, будто и не было ничего. Даже новость, что мы с тобой одного роста, померкла, превратившись в обычную информацию. Меня отпустило.
Зажав телефон в руке, я смотрел невидящим взглядом перед собой и улыбался.
Батюшка Серафим, неужели ты услышал меня?
Из дома я отправил эсэмэску: