– Не переживай, не успеешь. Если ты будешь продолжать вести себя столь неосмотрительно, то долго не проживёшь!
Слова были сказаны в сердцах и звучали грубо, но что есть, то есть. Она самый дорогой для меня человек на свете. Её боль – моя. Я так же тяжело переживаю, но просто стараюсь не показывать этого. И, в конце концов, кто-то же должен быть сильным? Конечно, романтическая Милочка не может быть жесткой! Приходиться мне играть эту роль.
– Кажется, меня начинает отпускать! – в голосе уже слышались эмоции.
От сердца отлегло. Стало на одну проблему меньше. И очень вовремя, поскольку мы подошли к погосту.
– Лютовой! Гости пожаловали!
Я решила сообщить о приходе, хотя была уверенна, что он знал о нашем приближении задолго до этого. Только непонятно, почему не встретил?
Из темноты прямо на нас выскочил навь. Уж не знаю, был ли это выживший после Милиных побоев или незнакомый. При таком освещении не поймёшь. Но вежливый безмерно!
– Пройдемте за мной, – он шагнул в темноту.
Мы переглянулись. Выбора особого не было. Не нравится мне эта атмосфера, так и жди какой-то гадости!
– Ну, пойдём, таинственный друг!
Набрав в грудь побольше воздуха, будто собиралась нырять, я переступила невидимую черту, разделявшую мир живых и мёртвых. Сестра следовала за мной по пятам. Кладбище днём – малоприятное зрелище, ночью же ни один здравомыслящий человек даже не подумает о том, чтобы там прогуляться. Наше положение было особенно странным от того, что мы пришли по приглашению Люта. И не поймёшь, это хорошо или плохо? Вроде пригласили, поэтому никто не тронет. Но тут сразу же приходит другая мысль: позвал ночью, значит, точно прибьет! Припомнит нам все обиды и поминай, как звали двух без вести пропавших сестёр ведьм! Моё нервное напряжение нарастало, с каждым шагом и становилось всё больше. Кто-то тёрся о мои ноги с кряхтящими звуками… Неведомая хрень трётся об меня!
С дикими воплями я взвилась в воздух и приземлилась на что-то живое. Или уже не живое, но определённо шевелящееся. И кажется, ему было больно. Сомневаюсь, что оно вопило похлеще меня, просто так! Мила со своей стороны охотно поддержала меня ором.
– Сгинь, нечисть треклятая! – меня передёргивало от отвращения и испуга.
– Это ты мне?
Передо мной стоял Лютовой. Чтоб его. Собственной персоной, так сказать.