Дон Луис Гарсиа был унижен женщиной, но не подал виду ущемленного достоинства. Спрятавшись за маской лицемерия, он вальяжно удалился, но оскорбленный, укрепился в желании мстить.
Глава 9
“Казалось, что окна ожили:
И стар и млад
Глазами жадными на них глядели”.
(Уильям Шекспир, “Ричард II”, перевод Мих. Донского)
Чета Моралес расположилась в будуаре Мари. Великолепно убранство комнаты, безупречен вкус украшающей ее мебели, изящна драпировка стен бледно-зеленой узорной тканью. Мари сидела в своем любимом кресле, Фердинанд разместился на подушке у ее ног.
Фердинанд живо рассказывал о теплой встрече, оказанной королю и королеве в Сарагосе. Они провозгласили себя главами рыцарских орденов Сан-Яго, Компостелла и Алькантара. Монархи, став во главе этих сообществ, умерят их влияние в стране и заместят его своим авторитетом. Муж объяснил жене направление королевской политики, преследующей цель постепенного уменьшения силы дворянства и выдвижения на авансцену интересов простого народа.
“Хотя, дорогая, я сам отношусь к тому классу, активность которого будет сокращена, но с пониманием принимаю дух реформы, полезной для любимой Испании. Впрочем, не стану углубляться в этот предмет. Лучше сообщу тебе, что заработал упрек Изабеллы из-за того, что не привел тебя на праздник в Арагоне. Донна Эмилия описала тебя королеве в столь привлекательных красках, что государыня готова была прогнать меня с глаз долой, как негодного рыцаря, скрывающего от нее свою жену!”
“Наверное, ты прав, дорогой муж! Робкому моему нраву легче принять суету двора, чем испытание одиночеством…” – неожиданно горячо воскликнула Мари.
“Жаль, Мари, но расставания не минуют нас. Ведь ты жена рыцаря, и меня, как воина, будут звать на войну. Я вижу, ты побледнела и дрожишь. Не надо. Я думаю, что прежде, чем я уйду из дому призванный к оружию, ты узнаешь и полюбишь Изабеллу. Ее защита и расположение, в которых я не сомневаюсь, послужат тебе утешительным бальзамом против одиночества”.
“Война? Зачем? Я думала, благодатные перемены воцарят мир в Испании!”
“Это верно, любовь моя, но спокойствие утвердилось лишь в наследственных владениях короля и королевы. Однако есть области испанские, где правят мавры, не желающие принимать власть Арагона и Кастилии. Наши государи покончат с внутренними неурядицами и поведут доблестную армию на непокорных. Когда настанет день войны, и я с печалью покину тебя, ты должна будешь простить расставание своему солдату!”