Помню в детстве, как за руки
Я кружил её легко.
И сердец сливались стуки,
И смеялась Дэсико.
А сейчас моя сестрица
Так играет и поёт,
Что у всех влажны ресницы,
И рыдает даже кот.
Голос чистый и душевный
Улетает в высоту,
Красотой своей волшебной
Погружает мир в мечту.
И душа трепещет снова,
Чистотой пробуждена.
И приходит в край суровый
Лучезарная весна.
Я не могу сказать тебе: «люблю» -
Я не хочу нарушить неизбежность.
Но, видя глаз твоих немую нежность,
Я слёз наплыв уже с трудом терплю.
Я не прошу ни дружбы, ни любви -
Давно живу я чувствам неподвластный.
Но, слыша голос твой простой и ясный,
Я забываю все слова свои.
И не могу сказать, как я люблю,
И не могу сказать, как я тоскую,
Но, ощущая боль твою глухую,
Один оставшись, тихо слёзы лью.
Росли у села деревья младые,
И к небу тянули кроны густые.
Меж ними один рос самый чудесный,
Кудрявый и стройный тополь прелестный.
Он выше других уже поднимался,
Но вот как-то раз жениться собрался.
Любовь поразила его словно сон:
В лозу виноградную был он влюблён.
Шептали ему друзья с перепугу:
Найди, мол, себе другую подругу,
Но видно судьба иначе решила,
Лоза его сразу нежно обвила,
Союз заключён был тотчас семейный,
Навек нерушимый и неизменный.
На тополе стала лоза приживаться
И плодоносить и вверх разрастаться.
Это заметил крестьянин смышлёный,
Он стал подрезать у тополя крону,
Чтоб тот за собой вверх лозу не тянул,
И скоро стал тополь и куц и округл.
Хоть жизнью семейной он наслаждался,
Подпоркой лозе теперь он являлся.
А рядом собратья его всё росли,
Листвой шелестя высоко от земли.