– А не выдаете ли Вы, сударь, желаемое за действительное?
– Поглядим, посмотрим!
А что? Холм – это купол корабля. Веками на него наносило всякий мусор и пыль, это все смывалось к краям, в конце концов, образовался холм. А титановая штуковина – это трап, оставшийся в открытом положении.
В таком случае мне выпал уникальный шанс покопаться в чужих технологиях. Мысль о том, что о находке надо сообщить властям, не кажется мне разумной. Может, у них там ради сохранения тайн существует крайняя мера, ликвидация свидетелей. Провести остаток жизни в неизвестном месте, в неизвестной камере неизвестной тюрьмы – увольте, не хочу!
Спецслужбы никогда не меняются, правители приходят и уходят, а они, эти ребята с пронзительным взглядом, любой власти служат. И вообще придут военные, раздерут все на молекулы в надежде создать супероружие. Такое, чтобы мгновенно развеивало всех врагов по ветру во имя мира.
Я не особый пацифист, страну необходимо защищать, но всё это уже через край. В нашем мире любой неуравновешенный диктатор, имеющий ядерную бомбу, способен уничтожить всю землю раз шестьдесят подряд. А потом спуститься на пятый этаж своего подземного дворца, где с чувством хорошо поработавшего человека вкусить к обеду коньячка с лимоном. И отдохнуть лет тридцать, пока наверху радиация не исчезнет, да воздух посвежеет.
Надо рискнуть, сам попробую без шума поковыряться в этой штуковине. Тем более что я никогда не выхожу в поход без набора инструментов.
У меня с собой есть топорик, отвертка, пассатижи. Продуктов имеется в наличии на два дня. Никто меня искать не станет до следующего понедельника. Если вообще станет искать. Поживу здесь на полянке в палатке. Попробую для начала откопать вход.
Лагерь разбиваю здесь же на берегу ручья. Место здесь сказочно красивое.
Сначала надо подумать о шанцевом инструменте, то есть лопате. Попробую вытесать её из валежины, лежащей в обрыве. Отрубаю отщепленный возле корня кусок. Отстругиваю лезвие и ручку: после получаса работы у меня в руках неказистая, но рабочая лопата. Относить грунт в ближайшую яму буду на плащ-палатке.
Грунт в берлоге оказывается легким, сухим, дело идет даже весело. Медвежья нора становится проходом в рост человека, к вечеру я продвигаюсь почти к логову.
В свете дня титановая стена выглядит еще массивнее и внушительнее. Вскоре я добираюсь до нижнего края стены, её толщина оказывается сантиметров двадцать. Я всё копал, копал и копал, земля осыпалась, обнажая конструкцию. Пришлось потрудиться в том месте, где была лежка медведя. Утрамбованную до каменной плотности землю подрубаю топориком. Под кусками земли оказались две ступеньки и площадка размером полтора квадратных метра.