– Здравствуйте, Михаил Михайлович, – уже без былого задора выдавила из себя Зося, с ужасом осознавая, что боится этого человека. Однако отступать было некуда.
Без сил упав на то же кресло, где сидела вчера, Зося сбивчиво рассказала о произошедшем утром. Колдун не перебивал, многозначительно кивал, сочувственно вздыхал, однако с каждой секундой в его ухмылке и лукавом взгляде все отчетливее проступала издевка. Ему явно нравилось слышать о столь впечатляющих результатах своей деятельности, а может быть и о положении, в котором оказалась Зося.
– Ну что ж… – Он глубоко вздохнул и на долгую мучительную минуту уставился в окно, усугубляя молчанием и без того тяжкое состояние Зоси. – Даже не знаю… Помочь, говорите?
– Да, Михаил Михайлович! Умоляю!
– А помочь-то и нельзя, милая моя, – с горестным вздохом сказал колдун, хотя по нему было прекрасно видно, что он чуть ли не удовольствие получает от происходящего.
– Как – нельзя? – с упавшим сердцем прошептала Зося, чувствуя себя загнанной в угол. Впервые за сегодняшний день она не знала, что делать дальше. До этой секунды у нее был план, пускай спонтанный и даже глупый, но был. А теперь… Словно во всю прыть бежала по дороге, которая вдруг оборвалась бездонной пропастью. От бессилия на глаза навернулись слезы.
– Только не плачьте, милая моя! Не выношу этого! – В его глазах мелькнул довольно искренний страх. Однако вряд ли это было от сочувствия к Зосе и ее беде, скорее всего он действительно не любил подобных сцен. Или боялся их.
– Даже не представляю, как помочь вашей беде! – воскликнул колдун Дымоходов, крайне эмоционально всплескивая руками и тряся бородой. – Нет! Вы требуете просто невозможного! Этими силами нельзя управлять, как сказочным джином из лампы: хочу выпущу, хочу – обратно загоню.
И тут Зося вдруг поняла, что с ней торгуются. Как на рынке. Это немного успокоило ее и убавило дрожи в ногах, отбивавших какую-то дикую чечетку о ножку кресла.
– Неужели такому могущественному человеку это не под силу? – чуть слышно спросила она, смело глядя ему в глаза и едва улыбаясь. Пускай он и могущественный оккультист, однако прежде всего он был мужиком. А Зося не встречала еще ни одного мужика, на которого не производили бы впечатление вкрадчивый женский голос на грани шепота и теплая улыбка. И не такие айсберги таяли под жаром Зосиных чар. Растаял и этот. Правда, сначала колдун пытался понять, есть ли в ее словах ирония, и, не найдя таковой, двусмысленно пожал плечами.