И всё-таки…
Всё-таки…
– Поднимайся, Пхьид, – не успела Ева осознать как уснула, а её уже треплют за плечо, не позволяя насладиться такой редкой возможностью отдышаться. – Тебе нужно привести себя в порядок.
– Зачем? – очень вяло пробормотала, с трудом открывая сонные глаза.
Из-за того что Ева всю ночь металась по кровати пытаясь заглушить голоса, чувствовала себя ни чем не лучше пациентки хосписа.
– За тем, что тебя хочет видеть хозяин, Пхьид, – открыла окна невысокая женщина, прогоняя из тёмной спальни остатки тяжелой ночи.
– Меня зовут Настя, – стоило вылезти из-под одеяла, и тонкая кожа покрылась крупными мурашками, превращая Еву в ту самую лягушку, которой так упорно продолжала называть её горничная.
– Хозяин сказал Пхьид – значит ты Пхьид, – отрезала она, с настолько бесстрастным выражением лица, будто у неё и вовсе восковая маска.
Спорить не было смысла. Уж если Асманов решил что Ева лягушка, значит, единственное что остаётся – держать язык за зубами и делать всё что в её силах, чтобы он изменил своё мнение.
На самом деле её мало интересовало, хочет он её как женщину или нет. А из-за того что уже сейчас считает лягушкой, Ева прекрасно понимала какой именно будет тема их разговора. Наверняка Саид отправит её к прислуге. Уж если бы хотел вышвырнуть из дома, то наверняка бы не стал оставлять на ночь.
Ева не стала излишне принаряжаться. Какая собственно разница, в каком именно виде её отправят к прислуге? Она так и видела, как войдёт в столовую. Как во главе стола будет сидеть Асманов окруженный свитой из своих любовниц. И как ехидно они будут усмехаться, когда он снова назовёт её Пхьид.
Вот только всё произошло совсем не так, как она это представляла. Совершенно не так.
– Садись, – приказал Асманов указывая на единственное накрытое место помимо его собственного.
Даже не смотря на то, что сейчас мужчина сидел в простой светлой футболке и широких домашних штанах, а её всё равно качало от его крепкой энергетики. Даже сейчас, расслабленный и спокойный он казался Еве первобытным человеком, по венам которого течёт кровь безжалостного зверя.
Даже и не подумав проявлять к нему неуважение своей нерасторопностью, она сразу же присела на бархатный стул, не зная чего и ожидать от настолько непредсказуемого и опасного человека.
– Ешь, – сухо проговорил Асманов, тяжелым голосом практически расчленяя Еву своим металлическим взглядом.