Река не была скучной и однообразной.
Зимой река замерзала и пока снега не укрывали ледяную гладь, заметая перекаты и торчащие из воды камни, мальчишки гоняли по льду шайбу или оранжевый мяч-бенди, пропадая на льду до глубокой ночи. Падавший всю зиму снег расчищали и сражались весь день, оглашая окрестности стуками клюшек о лёд и криками.
Весной все ждали ледостава и собравшись у реки наблюдали с интересом, как река пухнет под напором растущей воды и в какой-то момент усталый под гнётом солнца лёд лопается под натиском стремнины и, окончательно надломившись, отправляется в путь, крошась и сверкая гранями кристаллов на весеннем ярком солнце.
Вот казалось, − а что такого в этом ледоставе?
Но чувство обновления после затяжной стужи не давало покоя.
Приходило понимание, что всё в этом мире, проходя свой круг, обновляется, а кончина только начало новой жизни, нового пути, новых, может быть, кратно умноженных, возможностей.
Вслед за ледоставом приходило половодье, и река несла свежесть с верховий, стволы деревьев и заливала луга и низины вдоль реки, подбираясь стремительно к заборам и домам, подмывая баньки, что многие старались лепить ближе к воде.
Река была барометром ливней в горах: если в горах лили дожди, то река вспухала мутными упругими потоками и заливала берега.
Река славилась у местных жителей наличием не только хариусов и ленков, но и золотоносных песков и галечников.
На реке стояли годами крупные золотодобывающие артели для промывки россыпи, и то славно, что дело не дошло до драг, – все же река не располагала к такому размаху работ. Драги не добрались до вольной реки, и это спасло и реку, и местный люд, что жил и кормился на её берегах.
Кормился здешний народ рыбалкой, знатным сенокосом, кедрачом в распадках вдоль реки и обильными ягодными угодьями.
Ягодные места на любой вкус тянулись по берегам реки раскидистыми кустами черной и красной смородины, полянами черники и брусники. В болотистых местах росла голубица, а жимолостью с малиной заросли дальние и ближние распадки, что примыкали прямо к деревне Шаманка. И было всегда столько ягоды, что местным хватало без сутолоки: просто приходило время, выходили за огород и собирали в котелки вдоволь.
Шаманка, старая сибирская деревня, раскинувшая вдоль реки свои улочки по таёжным распадкам, одним концом лепилась к реке вдоль узкого берега, зажатого отвесной скалой, что стеной стояла вдоль русла, обнажая геологическую подноготную местности, скрытую таёжными труднопроходимыми зарослями.