После дикой, с звериным оскалом на лицах, рубки, поле боя выглядело как снежное, с мелкой зыбью и волной море, на поверхности которого как бы плавали тела порубленных солдат и пенилась волна с красным оттенком.
В котловине у посёлка Успенского арьергард Ижевской дивизии белых обнаружил множество трупов, которые были брошены отступающими: хоронить не было ни времени, ни какой-либо возможности. Большинство умерли от холода, ослабленные голодом и болезнями.
Раненные солдаты и казаки лежали вперемешку с женщинами и детьми: лица и тех и других были полны страданий. Тут же в беспорядке валялись трупы павших лошадей, обломки саней, оглобли, сундуки и ящики со скарбом, брошенные артиллерийские орудия.
Войска были утомлены долгим пешим переходом. Кто-то, вконец обессилев, садился в стороне от дороги и оставался умирать, безучастный и совершенно опустошённый. Войска красных, наступая следом за отходящей армией, двигались порой по телам сотен полузанесённых снегом людей, некоторые из которых были ещё живыми. Живым не помогали, а в лучшем случае обходили стороной, оставляя умирать не под полозьями саней, а своей мучительной смертью.
Тем не менее войска сибирских колчаковских армий оставались ещё боеспособными: огрызались арьергардными боями, цеплялись за каждый изгиб дороги, за каждую деревню, пригорок или овраг, сдерживая напор красных. И было непонятно, что ковало этот боевой дух. Но продолжал стоять солдат и офицер Сибирской армии. Знать, держало его что-то, знать ощущал, − следует ещё бороться и есть в этом здравомыслие.
У Красноярска завязались ожесточённые бои.
Поезда с Верховным правителем Колчаком едва успели проскочить город, как случился мятеж: начальник красноярского гарнизона генерал Бронислав Зиневич вдруг выступил с обращением к местным большевикам о том, что готов подчиниться их власти и встретил своих недавних соратников в штыки.
Эта ситуация напоминала спланированную ловушку: отсечь Колчака с конвоем и золотым запасом России от основным сил и таким образом попытаться влиять на политическую ситуацию.
Третья армия в первых числах января вышла из Западно-Сибирской тайги, сильно поредевшая и практически без артиллерии, которую пришлось бросить в лесу. Лишь восемь орудий вынесли на своих руках артиллеристы и солдаты Ижевской дивизии. Армия обошла захваченные красными Ачинск и минуя стороной ощетинившиеся деревни, направилась к Красноярску, где соединилась с армией Каппеля.