После кукурузного поля остаток дня я пропахивала огород и копала картошку. «Она еле на ногах держится», – пробормотал Большой Том, когда я наконец медленно поднялась на душный чердак. Рухнув на кровать, я мимолетно забеспокоилась о Лайле, но сон быстро стер все мысли из головы.
Посреди ночи мышцы моего тела объединились, чтобы поднять бунт против несправедливых условий труда. Следующим утром на завтрак я не шла, а ползла; такой крепатуры у меня отродясь не было. Скривившись, я опустилась на табуретку и посмотрела на пустой стул Абеля.
– У Абеля семейные дела, – объяснила Хэтти и поставила передо мной сковородку со скворчащей картошкой.
Я принялась уплетать за обе щеки, не дожидаясь, пока та остынет. Судя по вкусу, картошка жарилась на жире от бекона – ингредиент, который по праву претендовал на звание лучшего в мире.
– Надеюсь, ничего серьезного? – невинно поинтересовалась я.
– Время покажет. – Хэтти затянула потуже веревочки передника и сделала то, что получалось у нее лучше всего: начала раздавать указания. – Я расписала твои задания на день.
Она выложила список, и от его вида у меня преждевременно заныла спина.
– Починим восточный забор и отправишься в город. В галантерею пришла партия муки и соли – купи по пять килограммов каждой. Затем можешь съездить в школу и повидаться с сестрой, если мисс Мэйв не будет возражать.
Я в мгновение ока позабыла о своих болячках.
– Спасибо, Хэтти!
Собственная эмоциональность привела меня в замешательство. Я замолчала и на секунду закрыла глаза, чтобы подавить слезы.
Женщина быстро кивнула. Что-то мне подсказывало, что она так же не привыкла принимать благодарность, как я – выражать ее.
– На Леди Мэй ты доедешь быстрее. Она очень ласковая и знает дорогу, – Хэтти внезапно нахмурилась. – Только никуда не сворачивай, ясно?
Я согласилась, хоть и не поняла, к чему это предупреждение.
Починив ограду из колючей проволоки, я с видом человека, который сразился с дикой кошкой и проиграл, пошла за Везерингтонами к сараю.
Большой Том оседлал для меня соловую кобылу, и я настороженно воззрилась на нее, потирая исцарапанные руки.
Дома я почти всюду ходила пешком. Последний раз мы с лошадью находились в такой близости на шестой день рождения моей подруги: тогда я погладила пони по носу, и он чихнул мне в лицо. Вышло неожиданно и влажно – не самый приятный опыт. С тех пор я не доверяла всем представителям семейства лошадиных. Большой Том подсадил меня, и с горем пополам мне удалось сесть боком в седле. С широкой спины Леди Мэй до земли казалось поразительно далеко. Я крикнула на прощание, поскольку слишком боялась выпускать поводья из рук, и покинула ферму.