Матрешка скользила по неровному асфальту парка довольно резво и даже создавала турбулентность, от которой традиционное матрешечье платье – брусничного цвета и расшитое угловатыми узорами – полоскалось у нее на спине, как флаг. Листья платанов, начавшие в этом году опадать раньше обычного из-за слишком жаркого лета, вспархивали вихрями, когда она проносилась мимо, и общительно шелестели, оседая обратно на обочину. Медведь бежал рядом размеренной рысцой и примеривался вступить в разговор, чтобы заболтать и остановить несущуюся вдаль бедняжку, удостовериться, что она пришла в себя, и отвести, куда потребуется, если потребуется. Но матрешка вдруг остановилась сама.
Только что она неслась с легким шорохом по парковой аллее и в одно мгновение будто вросла в теплый асфальт. Кокошник и платье собрались было продолжить движение, полагаясь на силу инерции, но, слабо трепыхнувшись вперед, решили в итоге остаться на хозяйке.
Только через пару секунд Медведь осознал, что продолжает бег в одиночестве, и тоже резко затормозил. Но у него это вышло не так эффективно. Задняя часть сразу ушла в занос, и, разлиновав асфальт когтями, как нотную тетрадь, он остановился уже на обочине, едва не столкнувшись со скамейкой, выполненной в основательном деревенском стиле. Матрешка стояла и пристально вглядывалась в сторону смотровой площадки – туда, откуда они только что примчались. Медведь трусцой вернулся к ней и кашлянул, обозначая начало беседы.
– Никого вроде нет, – перебила она еще не начатую его фразу. – Никого не видно. Может, и не гонятся, а решили подождать у выхода, хитрецы. Или пошли поперек через парк. Подними-ка меня!
Медведь молча ухватил Матрешку подмышки и приподнял. Почему бы не выполнить мелкую просьбу. В конце концов, это ее пытались похитить и она, вероятно, лучше знает, как уклониться от новых встреч с негодяями. Так они простояли почти минуту, весьма украшая парк этой новой композицией, но у Медведя стали затекать передние лапы.
– Что-нибудь видно? – сдержанно спросил он. Вложив в свой тон достаточную дозу намека, чтобы любое воспитанное существо задумалось, а не злоупотребляет ли оно чужими временем и силами.
– Да вроде нет… – Матрешка не заметила слоености вопроса и продолжала всматриваться вдаль. Но, убедившись наконец, что погони нет, хлопнула Медведя по лапе.