Тысячи людей, которых отесывали и обстругивали под Руднева, становились такими, какими их хотел видеть Руднев, а кто не влезал в предписанные рамки, того клали на «прокрустово ложе» и переделывали.
Руднев ненавидел свою мать и объяснял нам, что матери – свиноматки. И мы бросали своих родителей и обрывали связи с ними.
Таким образом я тоже стала постепенно превращаться в марионетку Руднева, неуверенного в себе психопата с тяжелым детством. Моих родителей я не ненавидела, но все меньше и меньше им доверяла. Меня раздражала их настойчивость. Мне не хотелось с ними общаться, чтобы не нахвататься «мамкиных программок».
Я помню, как сжимала трубку телефона, стоя в коридоре нашей общинной квартиры, и мне было стыдно, что я вообще еще общаюсь с моей матерью.
За день перед этим разговором я покрасила волосы в черный цвет и ужасно гордилась тем, что теперь я выглядела как Ирина и наставницы.
– Так, когда ты приедешь? – повторила вопрос мама.
– Я приеду на выходные, – наконец ответила я. – Мама, а ты не могла бы мне немного денег дать? И еще мне нужна дубленка на зиму.
– Конечно, Наташенька, – обрадовалась мама. – Мы можем в воскресенье поехать на китайский рынок и купить тебе все нужное.
– Спасибо, мама, – выдавила я, так как быть благодарной родителям было плохим тоном в секте.
Я думала о том, что мне совершенно не хочется видеть моих родителей, они ведь будут только пытаться зазомбировать меня и научить меня их глупостям. В секте я узнала, что так поступают все родители, которые не были в Школе Шамбалы. К сожалению, я была зависима от родителей и должна была с ними общаться, ведь мне нужны были деньги на семинар и на одежду тоже. Я решила для себя, что буду использовать эту поездку с пользой для дела: возможно, мне удастся моих родителей и кого-то еще из родственников завербовать в секту. Если мне удастся их затащить на семинар Школы Шамбалы, меня ожидала толстая похвала от Ирины и от наставников. А еще я смогу тогда нормально общаться с моими родителями, ведь они тоже будут в великой Школе Шамбалы.
Я ездила к моим родителям с огромной пустой сумкой, которую они всегда наполняли картошкой, капустой и кабачковой икрой. Они были небогаты, но все же умудрялись учить нас, двух студентов-сектантов.
Я шла от автобусной остановки по улице Ленина мимо бедных покосившихся домиков, по-осеннему голых берез и старушек в цветных платочках, которые по очереди со мной здоровались, а то и одаряли улыбкой.