– Бывает, – сказал Меланин, – что убийца сам приходит и во всем сознается.
– Вот мы тут сидим и ждем, когда он придет, – Иванов легонько хлопнул журналиста по плечу. – Это не обычная бытовуха, Игорь, это спланированное убийство. Пальчики стерты везде, где только можно…
– А с какой целью? Что-то похищено?
Иванов не ответил, только дернул головой:
– Бывай! Звони, если что.
Меланин только сейчас сообразил, что его просто-напросто выставили, но особой неприязни по этому поводу к милиционеру не почувствовал. Работают люди, чего же у них под ногами суетиться?
– Позвонить действительно можно?
– Звони. – Майор дернул себя за ухо, очевидно, от злости за то, что ляпнул неудачную фразу, которую он всегда адресовал лишь друзьям. По привычке сорвалась фраза о звонке с языка, но делать-то теперь было нечего. Он продиктовал журналисту номер телефона, потом спросил: – Так когда информацию о Ланской в вашей газете искать?
– Скорее всего послезавтра.
– Меня там смотри не упомяни.
– Понимаю.
– Ну и добро. А сейчас извини, меня ждут. Она талантливая актриса была?
Игорь вновь вспомнил ее на сцене – воздушные движения, точеная фигурка, потом сразу – оскалившейся в кресле и ответил:
– Думаю, талантливая. Ее ведь и в кино приглашали, в двух фильмах снялась.
– Не видел.
Иванов повернулся, опять пошел в дом, а Игорь зашагал к лесу. Может, и вправду сейчас какая электричка в столицу идет?
У предпоследнего дома сидел на скамейке старичок. Приветливо, как и принято в деревнях, поздоровался, попросил закурить. Но увидев импортную пачку, махнул рукой:
– Э, баловство, я свои лучше достану. Огонька только дай… Ты не на электричку спешишь?
– На нее. Не знаете расписание?
– А чего же не знать, знаю. На нашей платформе редко какие останавливаются, теперь будет только в восемь ноль семь. Так что садись.
Игорь подумал, что стоять на платформе почти два часа – занятие невеселое, и присел на скамейку.
– Ты тоже из милиции, что ли? – спросил старик.
– Нет, я из газеты.
– А, писать, значит, об актрисе будешь. Ну да правду все равно ведь не напишешь.
– Это почему же?
Старик задымил едким табаком и спросил в свою очередь:
– Ну так они же, сыщики, тебе ничего не сказали?
– Так они же, отец, только принялись за расследование. Раскрутят все.
– Было бы чего крутить. – Старик махнул рукой. – Все ж и так ясно.