– Это только вначале кажется, что жизнь долгая и счастливая, а потом оглянуться не успеешь, как мудя седые, – продолжил Градов. – Я же тоже, когда-то был молодым, музыкой увлекался – на басу в одном ансамбле играл. Чего вы улыбаетесь подонки? Не пинайте светлых чувств! Наш ансамбль играл на танцах в ДК имени Кирова, назывались мы тогда “Голубые маки”, чего вы ржёте придурки? Это для вашего поколения нет ничего святого – всё развращено, а мы и не думали даже, что мужик мужика в жопу трахать может. Не, ну были, наверное, извращенцы, но лично я их не видел никогда. И правильно, попадись мне тогда подобное чмо, я бы ему всю рожу расквасил, да ещё и в ментовку бы за шиворот отволок. Я же в дружинниках числился.
– Эт, ты чего Борисыч, мусором что ли был? – спросил Серый.
– Дурак, ты, Серёга – дураком и помрёшь, если старших слушать не будешь.
– Старших – это тебя что ли? – спросил я.
– А хотя бы и меня, что я неправильные вещи говорю?
– Ладно, Борисыч, не слушай этих тормознутых, они ничего слаще морковки в своей жизни не пробовали, для них кроме, как, вечером насосаться пива и посмотреть порнуху из интернета – нет ничего интереснее, – неожиданно подал голос Ваня.
– Не тронь святое падла, порнуха из интернета – наше всё! – выкрикнул Серёга.
– Так вот, – продолжил Градов. – Я на бас-гитаре играл.
– Теперь понятно почему ты такой тугой, все басисты немного того, – сказал я.
– Почему того? Зря ты так, Андрюш, вот Пол Маккартни по-твоему тоже тугой?
– А кто это? – спросили мы с Серёгой и переглянувшись рассмеялись.
– Козлы! – без обиды бросил Градов. – Меня даже в коллектив “Синяя птица” приглашали на прослушивание. Слыхали про такой?
– Блин, Борисыч, у вас, там, в Союзе другой цветовой гаммы не было что ли? – спросил я. – А то всё синий, да голубой?
– Да иди ты!
– А чего не срослось с “Синей птицей”, – спросил Губанов.
– В армию я загремел, а когда вернулся, на Вере женился. Она тогда только школу закончила. Бантики, фартучек белый, чёрные косы, как вспомню до сих пор колом встаёт.
– А я думал Борисыч, что у тебя теперь только с Виагрой поднимается! – усмехнулся я.
– Верка у меня огонь-баба, она из камня искру высечет, с пол-оборота заводит.
– А потом, что было? – спросил Губанов.
– Вань, я думал, что ты умней, чем кажешься, – говорю я. – Обрюхатил он свою Верку в белом фартучке и понеслась… В общем, повесил на гвоздь свою бас-гитару наш Маккартни!