Застегнув свою ветровку, он блаженно вытянулся рядом с теплом и почти тут же заснул. Разбудил его страшный ветер, который буквально вырывал кедры со своих мест. А уж с его костром вообще творил что-то страшное. Пламя буквально стелилось по земле, и он похвалил себя за предусмотрительность. За то, что лег от костра с наветренной стороны, иначе уже сейчас бы горел как свечка.
Было около одиннадцати ночи. Тьма стояла страшная. Видно было только на расстоянии метра от костра. Остальное исчезало во мраке. Казалось там, за кругом света его окружает черная стена. И за ней ничего нет, только мрак и бесконечность. Звезд тоже не было видно. Ветер пронизывал его до костей. Хваленая ветровка из брезента совершенно не выполняла своих функций и не защищала его измученное тело. С одной стороны, ему было жарко, другая коченела от холода. Лежать было не уютно, но выбора не было. Несколько минут лежал, наблюдая за огнём. Пламя всегда завораживает и не только человека. Наконец зов плоти поднял его с постели и отправил освободить организм от излишков влаги. Пришлось подняться на своих измученные ноги и сделать несколько шагов в черноту ночи. Выйдя из круга света, он справил нужду и огляделся. Темнота вокруг была непроглядной. Не видно было не зги. Как будто он остался один на этом островке света, с пляшущим костром в середине, а за ним все исчезло. Хорошо, что найденный им запас сушняка был из хороших, толстых и сухих кусков, скорее напоминавших небольшие бревнышки. Они горели долго и не требовали неусыпного за ним наблюдения. Подбросив в огонь пару бревнышек, он опять принял позу эмбриона на своей постели и провалился в сон без сновидений.
За ночь ему еще несколько раз приходилось просыпаться, чтобы поправить и подкормить костер. Его будил холод. Пока он был с одной стороны, Сергей спал, но как только он начинал подступать со стороны костра, значит, пора было вставать.
Наконец, проснувшись в очередной раз чтобы подбросить дров в костер, он увидел, что ночь закончилась. Начало светать. Чернота вокруг постепенно начал менять свой цвет на серый. Из нее сначала проступили окружавшие его кедры. Затем ближайшие валуны. С каждой минутой тьма отступала все дальше и дальше. Ветер стих. Как будто его и не было. Осмотрев свой оставшийся запас топлива, он только тяжело вздохнул. Его не осталось. О приличной куче, что была вечером, напоминала всего лишь одна небольшая деревяшка.