Папа выпил залпом чашку вкусного чая. В это время на карниз села сорока, она как бы прислушивалась, о чем говорят на кухне, ее белая головка поворачивалась, она переступала с одной лапки на другую. Вдруг мимо сороки пролетела муха, и сорока раскрыла клюв, из которого выпало что-то блестящее и со звоном покатилось внутрь комнаты. Все мигом обернулись, Кай подбежал к окну, сорока взмыла вверх и скрылась за елью, Кай наклонился и взял шарик, это был золотой шарик.
– Что это? – в один голос спросили папа и мама. Кай раскрыл ладонь, на ладони лежал шарик, на нем была изображена голова кошки.
– Интересный шарик, как будто старинный, – сказал папа, повертев его. – Ну все, я жду тебя, Кай, – сказал папа, отдавая шарик сыну.
– Спасибо, дорогая, – сказал папа, ставя чашку на стол.
– На здоровье, – ответила мама, улыбнувшись.
Папа вышел. Кай почувствовал, как тревога нарастает в районе его груди, он перестал есть блинчик, отодвинул тарелку.
– Спасибо, мам!
Кай явно был очень расстроен. Мамины руки обняли сына.
– Не расстраивайся, мы обязательно выкупим потом нашу ферму, – сказала мама.
Кай опустил глаза, он не хотел, чтобы мама видела, что они стали блестеть. Кай вышел во двор, он окинул взором двор, сад. Как теперь они будут жить с кем-то тут? По натуре он был добрым мальчиком, но делить его родную ферму ему не хотелось. Надо что-то придумать, думал Кай, надо найти выход.
«Я найду деньги, обязательно найду!» – думал Кай.
Глава 2.
Эльфийская ночь. Кай в опасности
Когда Ника ложилась спать, мама поднялась к ней в комнату почитать сказку, она задернула желтые шторы, на которых были изображены фигурки животных, и выключила свет. Мягкий свет ночника окутывал теплом детскую, Пуссик, устроившись поудобней в ногах Ники, замурлыкал от удовольствия, где-то вдалеке слышно было только сову-сплюшку.
– Сплю, сплю, – начинала свой ночной монолог маленькая сова.
В саду стало тихо, лишь ветерок пробегал по верхушкам деревьев. Около пруда росли ночные красавицы, которые распускались ночью. Своими желтыми цветами они тянулись к Луне, как к матери, источая неповторимый тонкий аромат, шлейф которого нежно стелился по саду. В темноте они слегка светились, и мотыльки, принимая их за огоньки, порхали вокруг них. С восходом солнца они закрывали свои лепестки, как будто боялись обжечься. В эту ночь было полнолуние, и они распустились во всей своей красе.