– Мастер! – воскликнула она, откладывая инструмент и протягивая обе ладони.
– Здравствуй, девочка, здравствуй, – проворчал старик, наигранно хмуря брови. – Что это тебе вздумалось заболеть?
Впрочем, лукавая, веселая смешинка в глазах противоречила строгому, суровому тону. Малиодор крепко пожал руки ученицы и в знак почтения поцеловал.
– Ну, рассказывай, как себя чувствуешь, – велел он решительно и сел рядом.
Бериса отложила шитье и вышла, чтобы не мешать разговору, а Ретта начала рассказ.
– Вот, мастер, – закончила она, – не получилось в этот раз добрых вестей.
– Как же не получилось? – удивился старик. – А конец войны?
– Но…
Малиодор сделал знак молчать, и Ретта привычно послушалась.
За окном все так же ярко светило солнце, и было странно думать, что светит оно отныне для всех, кроме нее самой. Больше она не принадлежит югу, и следует вырвать из сердца все то, что до недавних пор было дорого. Творения архитекторов, сады, музыка – что толку в них? Впрочем, может, стихи и музыку она возьмет с собой. Но об этом потом. На эту тему она еще успеет поразмыслить после.
Тем временем Малиодор заговорил:
– Так ли уж страшно то, о чем ты думаешь?
– Вы о будущем? – не поняла Ретта.
Старик кивнул и почесал бровь:
– О нем, родимом. Понимаешь, я прожил длинную жизнь и могу сказать, что фантазии наши обычно оказываются куда страшнее реальности. У жизни есть ограничения и рамки, в отличие от воображения, которое, как правило, ничем не стеснено. Вот и подсовывает оно нам всяческие ужасы. Да, я тоже слышал, что Бардульв некромант. Но так ли уж ты уверена, что боги потребуют от тебя самоотречения и невосполнимых жертв? Может быть, есть какой-нибудь выход из положения?
Ретта резко подалась вперед:
– Какой?
– Ну откуда ж я знаю? – развел руками Малиодор и все так же лукаво, заговорщически улыбнулся. – Я ведь не Вийюта, и даже не вотростенская Великая Мать Тата. Эти ответы тебе предстоит найти самой. Просто поверь старику, обдумай все тщательно и будь наготове.
– Хорошо, мастер, – отозвалась Ретта. – Я сделаю, как вы просите. Еще один последний раз.
– Ну вот и славно.
Оба замолчали, и герцогиня посмотрела в окно. Может быть, старый учитель прав? Но какая жизнь ее ждет? Кто скажет?
Однако все приятное имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Пришла и им пора прощаться.