Сундуки с вещами слуги унесли еще утром. Ретта в последний раз оглядела покои, проверяя, все ли необходимое взяла с собой. Кажется, ничего не забыла, включая небольшую коленную арфу, а также медальон с портретами родителей.
«Интересно, как сейчас выглядит Теональд?» – подумала вдруг она.
Последний раз Ретта виделась с младшим братом давно, больше трех лет назад, и теперь он уже отнюдь не ребенок, но юноша. Почти мужчина.
«Может быть, потом, когда обустроюсь на новом месте, попросить брата прислать портрет?»
Но это все, конечно же, будет потом.
А пока она смотрела, как солнечный зайчик играет, отражаясь от зеркала, как весело кружатся в луче света крохотные пылинки, и думала о том, что больше никогда, совсем никогда не увидит родного дома. И хотя она всегда знала, что этот грустный день однажды наступит, все же мысль оказалась неожиданно тяжела.
За спиной всхлипнула одна из фрейлин, и Ретта, обернувшись, подошла к девушке и обняла ее.
– Прощайте, госпожа, – загомонили вдруг разом все остальные.
– Вспоминайте нас!
– Счастья вам, ваше высочество!
– Мы будем молиться за вас!
Подошла Бериса и взяла в руки целительский сундучок воспитанницы. На дворцовой площади забили барабаны, запели трубы, и толпа, собравшаяся, чтобы проводить герцогиню, вдруг зашумела, разразившись выкриками.
– Пора, – спокойно и отстраненно объявила Алеретт непонятно кому, словно все происходило теперь не с ней, а с кем-то другим.
Может быть, с какой-нибудь другой Реттой? Или это она сама смогла неведомым образом покинуть тело и теперь со стороны наблюдает, как герцогиня, подобрав юбки и распрямив плечи, выходит из покоев и спускается вниз по широкой, украшенной живою листвою и мраморными цветами лестнице?
Солнечный луч ударил прямо в глаза. Ретта неловко моргнула и огляделась по сторонам. На лицах безмолвно взиравших на происходящее мужчин читалось отчаяние, женщины тихонько плакали, прикрывая глаза уголками шалей, а дети застыли крохотными неподвижными изваяниями, еще плохо понимая, по-видимому, что же делается вокруг.
Вновь забили торжественный марш барабаны, стоявшие на карауле гвардейцы сделали шаг вперед, и герцог Рамиэль, терпеливо ожидавший неподалеку, подал руку, намереваясь сопроводить дочь на корабль.