Свидание со Стокгольмом – вид сверху – было, таким образом, прервано. По пути вниз по улице Гамла Лундагатан она проезжала мимо так называемых «богемных» кварталов, которые в XIX веке были жилищами простых рабочих, а теперь превратились в эксклюзивные квартиры, которые было не купить ни за какие деньги. Квартиры принадлежали «культурной элите». Яркий контраст с той реальностью, которая существовала в этом районе всего лет семьдесят назад: тесные квартиры без водопровода, без туалетов и без отопления. В них жили многодетные семьи бедных рабочих табачной промышленности, постоянно кашлявшие из-за туберкулеза. Может, пусть лучше здесь – с лучшим видом на Стокгольм – живут художники, чем какие-нибудь биржевые дельцы. Те бы наверняка перегородили здесь все заборами под током, чтобы спрятать от посторонних глаз свои шикарные приемы с шампанским, подумала она.
Она остановилась, заметив пропущенный звонок от Габриеля.
Габриель, которого друзья звали Габбе, но Линн всегда называла Габриелем, был ее бойфрендом. Ей не нравилось это «Габбе», от которого за версту несло подростковым возрастом, а значит, и она представлялась моложе, чем была. Ничем не лучше было и слово «партнер», абсолютно лишенное всяких чувств и любви. Оно звучало так, как будто речь шла о партнерах по бизнесу. Термин «сожители» тоже не подходил, потому что они жили порознь. Он жил в коллективе художников, занимавших дом за старой верфью на острове Лонгхольмен. А она жила в двухкомнатной квартире на улице Доктора Абелина у метро «Цинкенсдамм». В квартире был крошечный балкон, выходивший во внутренний двор.
В какой-то момент минутной слабости она представила Габриеля одному из своих друзей, описав его как «родственную душу», что вообще-то довольно точно описывало ее чувства. Но как только она это произнесла, так сразу почувствовала, что это сделало ее похожей на какой-то архаизм, реликт, застрявший со времен хиппи. Ни понятие «нью-эйдж», ни туманность определений совершенно не соответствовали ее личности. Скорее наоборот. К тому же у нее было ощущение, что термин «родственная душа» носил оттенок платонических отношений. Что совершенно не соответствовало ее отношениям с Габриелем. Отличный секс – это было то, что она как раз больше всего ценила в их отношениях. Хотя, конечно, ей хотелось бы, чтобы в доме на Лонгхольмене толкалось поменьше народу и стены между комнатами были потолще.